– Ну я.
– А нахуя? А потом задвижки ломаются, – заметил пожилой оператор. – Достаточно просто обтянуть, тянуть-то так зачем? Или резьбу сорвёт, или задвижка сама лопнет, или открывать потом заебёшься.
Терминатор как будто немного обиделся.
– На, открывай до конца, потом промажешь шток солидолом и закроешь. Снова откроешь и снова закроешь. Потом так же надо будет обтянуть, – сказал Вован Пизде, а сам пошёл открывать другую. – Сейчас вот две хотя бы прогоним и на обед.
Пизда стал открывать задвижку. Штурвал был в диаметре чуть меньше метра.
– А почему мы не можем сразу распределиться и сделать всё? – спросил он Лёлика, своего наставника.
– Потому что хорошую работу надо беречь. Начальнику же, блядь, главное нас чем-то занять. Если мы быстро сделаем одно, нас озадачат другим. А платят нам, ебать, за время, а не за сделанное. Поэтому крути себе, не торопясь, до пяти время есть.
Пизда с некоторым усилием стал открывать задвижку. Вован уже сдёрнул другую, и её крутил Терминатор. Остальные стояли рядом. Кто-то разговаривал, кто-то смотрел по сторонам, оценивая, что надо будет сделать. Когда Пизда открыл где-то наполовину, а видно это было по штоку, выходящему из редуктора, его сменил другой. (Задвижка состоит из так называемого тела задвижки – это сам корпус, вмонтированный в трубопровод; внутри клин, который открывает или закрывает ток по трубопроводу; клин приводится в движение штоком с помощью редуктора с маховиком; при поворачивании маховика, или штурвала, система зубчатых передач поднимает шток, а он в свою очередь поднимает клин.) Пизда встал рядом с другими мужиками, его руки немного устали.
– Ну что, устал? Ничё, поработаешь маленько, – подкачаешься, – сказал Лёлик.
– Да не, хуйня, – ответил Пизда, – вот паровую после остановки было тяжело закрывать, а это хуйня.
– Ну паровую – это, ебать, привыкай. Её постоянно надо будет крутить. Её, блядь, иной раз по несколько раз за смену крутить приходится.
– А почему нельзя на ней, как на других, сделать электрический привод? Нажал кнопку – она открылась, нажал другую – закрылась.
– А ты, блядь, что делать будешь тогда? – с улыбкой ответил Лёлик. – Там давление большое, электропривод не выдержит.
– Я, может, тоже не выдержу?
– А куда ты, нахуй, денешься? Где автоматика не может, там всегда может человек.
Пока они говорили, обе задвижки открыли до конца, обильно намазали штоки солидолом, и уже другие мужики стали их закрывать. Где-то на середине хода мужики сменились ещё раз. – Ну чё, бля, время к одиннадцати, пора, ебать, в столовую, – сказал Толстолобик, – потом, нахуй, подтягивайтесь все в будку.
– Нахуй мне ваша столовая, у меня своя пайка, – ответил Лёлик и пошёл в сторону стекляшки. За ним следом пошло ещё несколько человек, а Пизда с остальными отправились в другую сторону – в заводскую столовую.
Столовая была в соседнем цеху. Идти было не очень далеко. Старенькое двухэтажное здание. На первом этаже – магазин, а сама столовая – на втором. Возле лестницы стояли вешалки для верхней одежды и противогазов. Просторный зал был заставлен простыми столами и стульями, каждый стол на четыре человека. Не меньше половины столов было уже занято, при том, что обеденное время только начиналось. Через весь зал тянулся большой прилавок, вдоль которого стояла огромная очередь с подносами. Прилавок делился на секции: салаты, супы, горячее и гарниры, затем выпечка и напитки, и в конце – касса. В середине очереди стояли мужики из их цеха.
