– Много пить ты стал Сереженька, – причитала Пелагея, видать на душе у тебя муторно. Дивчину ты бы себе завел, что ли. У нас, вон, сколько девок на выданье.
Сергей многозначительно посмотрел в глаза бабке Пелагеи, провел ладонью по жирным волосам и сказал:
– Если жизнь проходит мимо, значит ты ей не нужен.
С этими словами Сергей встал со стула, медленно потянулся, и направился в свою комнату на покой. Заснул быстро. Пурга в эту ночь разыгралась нешуточная. Деревья за окном потрескивали от холода и ветра. Но изба была хорошо протоплена, и печка- голландка нежно обдавала своим теплом дом. После принятого самогона Сергей быстро провалился в сон.
Около трех часов ночи раздался стук в дверь. Бабка Пелагея быстро вскочила с кровати, накинула поверх ночной рубашки тулуп, который висел на вешалке около входной двери и вышла в сени.
– Кто там? – чуть слышно произнесла она.
За дверью раздался хриплый голос водителя Николая.
– Открывай, Пелагея, это я водила за врачом приехал.
Пелагея быстро отворила дверь и впустила водителя скорой помощи.
– Где твой постоялец? Буди его, В Широком Уступе дед Михей помирает. Помощи просит.
– Ох, он окаянный, – простонала Пелагея, неужто к своим чертям в ад отправится.
– Не знаю куды он отправится, а спасать человека надо, давай буди врача.
Пелагея побежала поднимать Сергея.
Потапов встал быстро, ему было не привыкать к таким ночным наваждениям. Он оделся и стал собирать чемодан с медицинскими принадлежностями. Пелагея все время наговаривала на пациента какие-то несусветности.
– А ты чего, бабушка Пелагея, так злишься на этого деда Михея? Видать в молодости дружбу водили – ухмыльнувшись, сказал Сергей.
– Да какую там дружбу, дед Михей колдун черный. Сколько он зла натворил, не знает никто кроме меня. А вы, вот, в такую погоду собираетесь этого черта спасать. Чай, все дороги занесло. А он еще на окраине села живет, возле Березового оврага, где старые татарские курганы, там точно не проехать в такую метель.
– Не ворчи Пелагея, – вступился Николай, – я тоже слыхал краем уха, что дед Михей с нечестью водился, ну- так под старость, уже, наверное, остепенился, и нет никакого прока с него нынче.
Бабка Пелагея втянулась как-то в тулуп, села на табуретку и продолжала лепетать.
– Нет прока говоришь. А вы знаете, что ему уже под сто лет стукнуло, а он все как пятидесятилетний ходит и помереть не может. И знаете почему?
– Конечно, не знаем- с той же ухмылкой сказал Сергей.
– Потому что дар своего колдовства он передать никому не может, а значит и умереть по-человечески не умеет. Грешник он большой. В таких случаях говорят: «Грехи в рай не пускают»
Сергей уже был готов к отъезду, одевая валенки с калошами он махнул рукой в сторону рассказчицы:
– Сказки все это, бабушка, несусветны. С этими словами он вышел за дверь и поплелся, кутаясь в тулуп, к поджидающему его автомобилю.
Машина без особого труда завелась и медленно сквозь ночную метель стала набирать скорость в направлении деревни Широкий Уступ, которая находилась в тридцати километрах от села Ольшанка. Фары тускло освещали дорогу, видимость ухудшали хлопья снега, которые то и дело налипали на лобовое стекло автомобиля. Путь лежал через лес и большие сосны своими мохнатыми лапами-ветвями били о боковые стекла, наводя мистическое настроение на путников. В салоне скорой помощи было тепло, но не хватало свежего воздуха, и Сергей не заметил, как задремал. Разбудил его вой собаки при подъезде к дому деда Михея.
