Проломить лед - страница 8

Прикосновения и запах смутили монаха. За год, проведенный в стенах обители, он уже забыл, как приятно находиться рядом с женщиной и чувствовать другой, непостижимый аромат, совсем не похожий на запахи мужского монастыря. Некоторое время он стоял, разглядывая короткие русые волосы и длинные серьги, бросавшие отсвет на воротник шелковой куртки. Лукас помахал рукой с зажатым телефоном, и этот жест привел ее в чувство. Незнакомка отстранилась, едва коснувшись руки мужчины, взяла телефон и оглянулась, выбирая путь к отступлению.

– Ты в порядке, – слова монаха звучали скорее как утверждение, нежели как вопрос.

Шарлотта, которая была совсем не в порядке, послушно кивнула.

– Получается, я нарушил заповедь «не убий», и теперь меня ждет долгое разбирательство с настоятелем. А тебе нужно незаметно покинуть это место. Я доведу тебя до калитки, и дальше ты сможешь вернуться в город сама.

Тихий баритон успокоил Шарлотту, и навстречу мозолистой мужской ладони доверчиво потянулась узкая рука с тонким серебряным браслетом на запястье.

Усилием воли Лукас перевел взгляд от изящного женского ушка на испачканные колени:

– Джинсы без прорех теперь не в моде!

Девушка шутку не оценила, но мысли ее переключились на непорядок в одежде, и оцепенение прошло.

– Пойдем, я покажу кратчайший путь к автобусу.

Вмешательство полиции не входило в планы Лукаса. Крепко взяв незнакомку за руку, он увлек ее подальше от площади и центральных ворот, где она могла привлечь внимание своим испуганным видом. Быстрыми шагами миновав двор, обойдя оранжерею и посадки яблонь за ней, они оказались у отштукатуренной стены, отделявшей монастырь от суетного мира. Высокую ограду обнимали мощные лозы девичьего винограда. Покрасневшие листья подчеркивали белизну известковой кладки. Внизу росли высокие кусты шиповника с крупными, уже высохшими ягодами, за ними вилась дорожка, протоптанная многими поколениями монастырских садовников.

Дойдя до тропинки, Лукас выпустил руку Шарлотты и быстро пошел вперед. Через несколько метров тропинка привела их к деревянной калитке. Когда-то через нее выбрасывали за пределы монастыря старую траву и обрезанные ветки. Подергав за ручку, монах убедился, что замок закрыт. Ключа у него не было.

Отойдя на некоторое расстояние, Лукас несколько раз вздохнул, сосредоточился и резким ударом ноги сшиб дверь с петель. Наклонившись, чтобы не удариться головой, они проскользнули в открывшийся проем и оказались на крутом склоне за монастырской стеной. Внизу шумела дорога, скрытая бурно разросшимися кустами черемухи и боярышника. В преддверии золотой осени листья начали приобретать неповторимый багряно-коричневый цвет, воспетый многими романтическими натурами.

Брат Лукас не был романтиком. Более того, с мальчишеских лет он знал, чем чреват проход через боярышниковую изгородь, и даже почесался, вспоминая, как однажды, в детстве, удирая от бродячей собаки, расцарапал себе лицо и руки. О том, что стало с новенькой футболкой с профилем пирата, подаренной теткой накануне, он тоже вспомнил. За давностью лет огорчение почти забылось. Теперь же, при виде больших блестящих шипов, Лукас живо представил, что будет с шелковой курткой девушки после встречи с ними, и провел ее чуть дальше, к просвету между кустами, заполненному крапивой. Выросшие на куче старых листьев стебли доставали ему до пояса. «Если поднять руки, то вполне можно пройти и не обжечься», – подумал Лукас, а вслух произнес: