Макс не ответил. Анна продолжила:
– Всем нам суждено утратить любимых людей. Я стараюсь воспринимать это как данность.
– Это хорошая черта, – чуть помедлив сказал он, – с таким образом мышления переносить невзгоды намного легче. Вы знакомы с суждениями Марка Аврелия3? Вы мне их сейчас напомнили.
– Мир – изменение, жизнь – восприятие? Вы об этом? – произнесла Анна, посмотрев ему в глаза.
Макс удивлённо взглянул на неё:
– Вы увлекаетесь философией?
– Увлекалась когда-то, но это в прошлом. Метафизика не очень практична в материальном мире, – вздохнула она будто что-то вспомнив.
– Вас поглотила суета жизни?
– Скорее ужас будничного прозябания.
– Этот фатализм перечит вашим же словам, – чуть улыбнувшись заметил Макс, невольно пытаясь облегчить тяжесть произнесённых Анной слов.
– Человек изменчив и противоречив по своей природе и этого у него не отнять, – полушутливо отозвалась она.
Он снова промолчал.
– Смотрите! – восторженно воскликнула девушка, схватив его за рукав, – Вот и деревня!
Металлический отблеск рассвета уже рассеялся, разгоревшись в знойный день, полный неотразимого шарма ранней осени. Тепло нагретого солнцем воздуха касалось их лиц лёгким ветром. Возвышенность леса осталась позади, покачивая тяжёлыми кронами деревьев, а опавшую листву под ногами сменили желтовато-зелёные пятна травы, покрывавшей землю.
– Что ж… – неуверенно протянул Макс, – тут наши пути и разойдутся. Чуть ниже вы увидите тропинку и по ней спуститесь прямо к вашей цели.
– А как же вы? – Анна повернулась к Максу, вопросительно подняв тонкие брови.
– А я живу вон там, – Макс указал на свой сруб, видневшийся неподалёку, – будет желание вернуться к теме философии – заходите в гости, буду рад.
– Пока я тут – непременно, думаю, мы найдём о чём поговорить, – обезоруживающе улыбнулась Анна, – а вообще спасибо, что помогли выбраться из чащи…
– Не стоит благодарности, – машинально отозвался Макс.
Между ними повисла неловкость первого прощания, свойственная симпатичным друг другу людям.
Очаровательное смущение сковало их обоих. Они стояли на склоне холма и смотрели в лица друг другу, боясь сделать встречное движение. В выси бездонного неба парили одинокие птицы, а в чистом воздухе тянулась невесомая паутина, оседая прозрачными нитями на пожелтевших травинках. Солнце играло лучами в волосах Анны, переливаясь цветами спелой кукурузы и ванили.
Она робко приблизилась к растерянному Максу и по-дружески просто обняла его за плечи, а потом, резко развернувшись поспешила в деревню, словно испугавшись своего безобидного душевного порыва.
Он стоял и смотрел вслед её удалявшейся фигуре о чём-то глубоко задумавшись.
Анна не оборачиваясь помахала ему рукой. По серьёзному лицу Макса тенью скользнула лучезарная улыбка, преобразив хмурое лицо и он побрёл домой, сбивая пустой корзинкой остатки дождя с полевых цветов.
Макс усердно колол дрова в тени почти полной поленницы. Брёвна расщеплялись с сочным треском, издавая густой запах древесной смолы. Рядом, за железной сеткой, чинно прохаживались куры по плотно утрамбованной земле.
За скромностью двора Макса скрывался большой труд. Бесполезные нагромождения аляповатых построек были нещадно уничтожены, ветхий сарай был терпеливо восстановлен и освобождён от рудиментов быта колхозов прошлого столетия, а гараж и вовсе был возведён «с нуля».
Бревенчатые стены возвышались над каменным фундаментом, по которому тянулся специально посаженный плющ. Широкие окна, полные солнечного света горели софитами, а открытые двери за москитными сетками казались входом в потусторонние миры.
