- Вы… хотите
сказать, что я пособница шпионажа? Вы серьёзно? – подалась к нему, не веря в
услышанное.
- Приказ его
величества царя выявлять подозрительных личностей. Я не верю не единому
сказанному Вами слову. Если Вы сбежали из родительского дома – поясните
причину, - продолжал делать все более нелепые выводы Маслов. - Если из беглых
крепостных, то мы должны разослать письма градоначальникам ближайших губерний о
нахождении на территории лагеря крестьянки, тут он выразительно посмотрел на
мои плечи, руки. - Хотя по твоему виду не скажешь, скорее барская дочка: белые,
нежные ручки, необветренная кожа лица…, - с этими словами капитан перегнулся
через стол, наклонился ко мне и дотронулся пальцем до моей щеки, от чего я
невольно вздрогнула и резко отстранилась.
Поручик уселся
напротив и косился на меня не менее подозрительным взглядом. А я подняла взгляд
и вперилась в изображение на портрете над его головой: образ царя Николая I. Я
встряхнула головой, посчитав, что от волнения воображение играет злую шутку.
Ведь вместо лица одного из представителей дома Романовых должен быть изображён
действующий президент России, но контурные карты, развешенные по стенам вместо
картин – старые, выцветшие с пометками из красных флажков и сдвинутыми
границами доказывали обратное. За грудиной ёкнуло, в горле образовался ком и я
не могла произнести ни слова в свою защиту – открывала и закрывала рот, словно
выловленная из воды рыба.
- У Вас есть с собой
метрика, Ксения Чехова? – продолжал допрос капитан, при этом он явно не верил,
что меня зовут именно так.
Метрика? Он имеет в
виду паспорт? Я повертела головой в стороны. Я не брала его, когда отправляюсь
на пикник.
- Значит, документов
при себе не имеете, - Маслов вернулся в исходное положение и переглянулся с
поручиком.
Я медленно повернула
голову и посмотрела на Сташевского, который поднялся со стула, напряженно
ожидая дальнейших указаний начальства.
- Именем государя
Николая Павловича приказываю Вам оставаться в лагере под надзором поручика
Аверьяна Андреевича, - произнёс капитан Маслов и сердце моё пропустило удар.
Как это остаться в
лагере?! На сколько? Должно быть удивление отразилось на моем лице и оба
мужчины замерли, ожидая немедленную реакцию.
- Простите, а
который сейчас год? – неожиданно для всех спросила, неотрывно глядя на давно
покойного царя.
Мужчины недоуменно
переглянулись. Поручик откашлялся и пожал плечами на невысказанный вопрос
капитана.
- Июнь 1854 года от
Рождества Христова, - с расстановкой ответил Маслов.
- Вы хотите сказать,
что сейчас не двадцать первый век? Вы же шутите? Прошу Вас, скажите что это
неправда! – взвизгнула и смолкла, таращась на лица мужчин, которые стали резко
размываться, превращаясь в тощие фигуры-точки.
- Кажется, барышня
сейчас в обморок хлопнется, Аверьян…, - донёсся тревожный голос мужчины.
Вероятная реальность
накатила удушающей волной и я стала задыхаться. На миг представила, что я и
правда провалилась во временной тоннель и попала в далекое прошлое. Схватившись за край стола, пыталась удержать
равновесие, но пальцы не слушались, мебель скользила, и я повалилась со стула
на пол. Вскрикнула, больно ударившись плечом, и спасительная тьма накрыла
густым покрывалом разум.
***
- Держите ее голову,
Аверьян, - доносилось откуда-то из глубины.
- У ней приступ
падучей болезни, - ответил взволнованно другой. - Смотрите, чтобы язык не
запал.
