Первые варианты психологического воздействия также лежали в этой сфере. Ацтеки имели специальные свистки смерти, которые звучали как крики напуганных людей ([1], см. также [2]). Они использовались в начале битвы, причем сотня таких свистков смерти должна была парализовать врага. Кстати, по форме они сделаны в виде черепа. Так что американская операция «Шок и трепет» имеет древние корни, противника всегда пытались напугать. Все это примеры определенной отрицательной эстетики, которая призвана не привлекать, а отталкивать. Но она также базируется на составляющей привлечения внимания.
Эксперты Los Angeles Times говорят еще более конкретно, так что их анализ можно рассматривать как определенный медиаархеологический экскурс [3]. Звуки, которые шли от этих «свистков смерти» разгоняли толпу, как это делают сегодня с помощью технических средств контроля толпы. Этот свист использовался также, чтобы погружать человеческий мозг в состояние сна, для лечения некоторых болезней, что сегодня можно применять при изучении влияния ритмических звуков на частоту сердцебиения и изменение сознания.
Информационные потоки Интернета обладают особой привлекательностью из-за облегченности в достижении эффекта (сравнительно с долгим процессом издания книги) и возможной скрытости авторства. Дж. Най говорит об этом [4]: «В способе, по которому выстроен Интернет, нападение имеет преимущество перед защитой, а тип сдерживания с помощью возмездия затруднен из-за анонимности и проблем установления виновного».
Новый тип продвигаемой кем-то информации обычно идет в закрытую для него информационную среду. Это может быть закрытость разного вида, но она всегда существует. Поэтому успешные информационные кампании всегда базируются на исследовании сопротивления целевой аудитории. Степень этого сопротивления учитывается при определении точек уязвимости индивидуального и массового сознания, на которое ведется воздействие.
Успешные кампании эстетизируют свой объект, чтобы он был привлекательным для двух сторон, только с разными знаками (+/—): атакующей и обороняющейся. В. Беньямин пишет об эстетизации войны [5]: «Все усилия по эстетизации политики достигают высшей степени в одной точке. И этой точкой является война. Война, и только война дает возможность направлять к единой цели массовые движения величайшего масштаба при сохранении существующих имущественных отношений. Так выглядит ситуация с точки зрения политики. С точки зрения техники ее можно охарактеризовать следующим образом: только война позволяет мобилизовать все технические средства современности при сохранении имущественных отношений».
Информационные интервенции бывают внутренними и внешними с точки зрения источника, откуда исходит воздействие. Но и те, и другие должны обладать своей эстетикой. Сталинская борьба с врагами народа, а она призвана была воздействовать на всю страну, сразу вызывает в нашей памяти серые фото и черно-белую кинохронику строгих лиц, по которым сразу видно, что ничего хорошего от них ждать нельзя.
Эстетика войны требует самых лучших технологий напоказ для устрашения своего противника и для демонстрации силы в случае внутреннего употребления. Это программирует нужные типы действий в объекте воздействия.
Сегодня под влиянием информационных технологий, открывших и породивших новые потребности у людей, трансформируются многие сферы, включая и искусство. При этом такие классики медиатеории, как Ф. Киттлер или П. Вирилио, все время проводили параллели между трендами в развитии военного дела и медиа.
