В. Моско как автор исследования «Политическая экономия коммуникации», где политическую экономию он задает как «изучение контроля и выживания в социальной жизни» ([1], его сайт – www.vincentmosco.com), а он, в свою очередь, взял это понимание от Д. Смита [2], увидел другую разницу между коммуникацией и передачей информации. Информацию он видит как часть процесса технологического, а коммуникацию – как процесса социального.
Моско рассказывает в своем интервью [3]: «Считаю важным социальный подход к коммуникации, поскольку существует определенное напряжение между актом коммуникации и передачей информации. Коммуникацию следует рассматривать как социальный процесс, который отражает степень или характеристику социальных отношений. Другими словами, это продукт индивидуального и коллективного воображения. То есть с самого начала для меня было важным смотреть на коммуникацию как на обмен, базовый для конструирования сообществ, а не просто как на передачу информации».
А в теории Смита есть два базовых концепта – невидимый треугольник (телепроизводители, рекламщики и аудитория) и понятие аудитории как товара. Последнее понятие, которое стало полузабытым сегодня, всплывает в трудах как американских, так и российских исследователей (к последним относится Е. Островский, например).
Мнение Смита таково [4]: «Медиа реально не продает рекламное время рекламодателям. Оно продает людей, которые смотрят на экран в это рекламное время». Он также говорит о том, что время отдыха становится временем работы аудитории. И это рабочее время – время отдыха – продается.
Будучи марксистом, Смит приходит к своей идее, отталкиваясь от того, что такие буржуазные концепты, как он их называет, как «месседж», «информация», «имиджи», «манипуляции», «развлечение», «образование» и подобные, являются субъективными и чисто ментальными, то есть оторванными от процессов реальной жизни [5]. Большая часть из них вообще не имеют отношения к содержанию массовой коммуникации, отражающему цели процесса. Материальной же основой он считает только работу аудитории, которой она «оплачивает» рекламодателя.
Смит считает, что марксизм в лице Маркса и Ленина пропустил этот вариант материального аспекта коммуникации, потому что пресса на тот момент получала деньги не от рекламы, а от политических партий. С точки зрения того периода, пресса производила и продавала газеты и журналы, поскольку не было организованного рынка продажи аудитории.
Правда, чтобы сохранить марксистскую трактовку, ему приходится вводить вышеприведенное понимание того, что аудитория продает работу в свое свободное время. Причем она даже не получает за эту «работу» денег.
Кстати, У. Шрамм, всем известный гуру американской теории коммуникации, работал, закладывая теоретические основы пропаганды в период холодной войны, причем некоторые его тексты не рассекречены ЦРУ по сегодняшний день [6]. Д. Смит, наоборот, еще в довоенное время был противником Франко, избежал ударов маккартизма, уехав из Вашингтона в Иллинойс, но жаловался, что на него доносит информатор ФБР… У. Шрамм ([7], см. также [8–9]). Они пересеклись в Иллинойском университете, где Шрамм основал первую в Америке программу по коммуникации.
Кстати, Шрамм был одним из трех авторов известной на Западе книги «Четыре теории прессы», где была и «нехорошая» советская. С этой книгой Запад прошел всю холодную войну. В то же время теория Смита не предполагала идеологических акцентов, она по сути вообще не касалась содержания коммуникации.
