– С такими вопросами – не очень.
– Сейчас все нормально? – он кивает на пакет.
– Нет, но терпимо. Спасибо, что… – запинается, проглатывая дым от очередной затяжки. – что предложил помощь. Я выглядела как наркоманка – никто бы даже не приблизился, если бы я подыхала тут в подворотне.
«Я бы на это посмотрел».
– Пустяки. Ты живешь где-то здесь?
– Да, вон там, – указала девушка на пятнадцатиэтажный панельный дом. – Развалюха.
Ему нечего было ей ответить. Разговор зашел в тупик.
– Не хочешь выпить?
– Сегодня вторник.
– А кого это волнует? – она улыбнулась.
Пожалуй, это было логично.
В ее квартире намусорено и накурено. Стойкий, неприятный запах ударил в нос, стоило открыть дверь.
– Ты проходи, сейчас я все уберу.
Но если убирать все, размышлял Коля, понадобиться очень много времени, которого у него нет, так что он, сдерживая недовольство человека, привыкшего к порядку, переступил через выставленные в тесной прихожей мешки на помойку, через грязную, стоптавшуюся обувь и предпочел бы даже не снимать собственную – пол выглядел чем-то заляпанным.
– Тапочки есть?
– Да-да, сейчас, где-то были.
Она кинула ему проеденные молью, темно-синие тапки, какие продавались на рынке из его детства, когда он с матерью гулял по поселку. Теперешние ощущения не имели ничего общего с ароматом беззаботной жизни ребенка.
– Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, – вспомнил он, проходя по длинному коридору на кухню. Девушка как раз пыталась запихнуть кефир в дверцу холодильника, куда он все никак не хотел влезать. – Там полочка верхняя сбилась. Поправь.
Когда он аккуратно поправил полки, пачка спокойно поместилась.
– Что бы я без тебя делала. Я Оля. Сейчас еще посуду помою…
– Коля. Оставь посуду, давай где-нибудь сядем.
На подоконнике кухни стояла коллекция из пустых банок пива, в основном жестяных, ликеров и пивных напитков. Заметив взгляд, девушка поспешила оправдаться:
– Все времени не нахожу сдать на переработку. Вот и стоят там… Я не так много пью, ты не подумай.
– Да мне, собственно-то, все равно.
– Давай посидим на кухне. В гостиной не убрано.
Какое-то время они просто пили, иногда закусывая купленными чипсами, временами смеялись. Их беседа лилась ни о чем. Потом Оля открыла дверцу шкафчика с мусорным ведром, и молодой человек заметил использованные шприцы, едва не падающие обратно на пол из переполненного пакета. Она проследила за реакцией молодого человека. Громко выдохнув, открыла вторую банку, пока он еще не выпил и половины первой, сказала:
– Ты не подумай, я не наркоманка какая-нибудь.
Снова это «ты не подумай». С чего она решила, что он вообще будет о ней думать?
– Если ты скажешь, что это твои уколы витаминов, прописанные терапевтом, то я поверю.
– А если так, – Оля начала закатывать рукава своей застиранной водолазки. – Поверишь?
Бледно-фиолетовые пятна украшали сгиб локтя. Явно несвежие. Точечные маленькие синячки отдаленно напоминали чернику или голубику – разрежь кожу и достань.
– Сколько ты уже чистая?
– Полтора месяца.
– Тогда это что? – кивнул он в сторону мусорки.
– Вчера чуть не сорвалась.
– Чуть?
– Не сорвалась. Вспомнила всех, кого подвела. С работы уволили, мужик бросил. Мать звонила, пятнадцать минут распиналась, какое я ничтожество. Наверное, она права. Сижу, жалуюсь незнакомцу на жизнь. Должно быть, это жалко со стороны выглядит.
Оля усмехнулась, закусив нижнюю губу. Он подумал пару секунд.
