Не потому что переживал из-за следствия, а потому что до чесотки в горле хотелось рассказать этому тупому мужику, насколько высоки были их отношения, и что одноклеточному животному, коим он естественно является, никогда в жизни не понять, что не все в этом мире крутится вокруг постели.
Он вспоминал жар ее тела, исходившего от кожи – распаренная, она становилась приятнее шелка. Алкоголь расширил сосуды, она покраснела, на щеках выскочил румянец. Пот скатывался по виску, тек по шее, становясь в итоге частью океана, в котором ей было суждено сегодня оставить свою жизнь.
Женщина уже лежала без сознания и так слабо и редко дышала, что молодой человек успел испугаться, не случилось ли чего такого раньше времени. Когда очередная попытка вдохнуть всколыхнула грудью воду, он успокоенно выдохнул сам. Сел на пол, кладя голову на фаянсовый бортик ванны. Молча смотрел, вспоминая с какой живостью эти закрытые и помраченные глаза рассказывали ему о чем-то, вспоминал звуки голоса, тревожно колышущиеся в трубке после очередного срыва.
Она заслужила покой. Нам никогда не познать таких, какой была она, – рожденных словно с дефектом, обреченных на скитания и обладающих великой способностью к знаниям, отчего становились еще более недоступными и чужими. Впервые за долгое время кто-то смог его понять. И в плату за доброту он отпустит ее, чуть надавливая на макушку, погружая голову под воду.
Песочного цвета волосы плавали на поверхности. Тонкие – они растворялись, как краска.
Она не издавала никаких звуков. Не проснулась. Не билась в конвульсиях, как показывают в кино.
Тихо испустила дух, пузырьками выпуская наружу воздух. Через несколько минут всплыла уже сама, и грудь ее оставалась неподвижной.
Горячее тело. Еще мгновение назад – живое. Он гладил женщину по лицу, убирая со щёк налипшие волосы. Непривычно, что она никак не реагирует на прикосновения. Словно осознав происходящее, молодой человек схватил чужую ладонь, поднося к губам.
– Нет… – вопил он, не сдерживая ни слез, ни крика, задушено-исходящего из самых глубин сердца. – Нет! Нет, почему! Нет!
Потом Коля пришел в себя. Прибрался. Не сказав «прощай», вышел.
В кафе толпа.
Будний день не остановил горожан побаловать себя чашечкой ароматного кофе, а он слишком устал, чтобы реагировать и возмущаться шумом вокруг него.
Не снимая куртки и еще не занимая оставшийся в первом зале свободным столик, подошел к кассе – над ней как раз обновили меню, сменив новогодне-праздничные напитки на обычные, зимние. Здесь же, по правую руку за витриной, выставлялась вся выпечка, бисквиты и торты.
За соседней кассой кто-то делал заказ.
– Можно большой капучино, – попросил молодой человек.
– Здесь или с собой?
– Здесь.
– Что-нибудь еще? У нас вышел новый бисквитный торт «Радуга», – принялся рассказывать сотрудник заведения. – Посмотрите. Вся его прослойка выполнена из нежнейшего крема, а сами коржи…
Коля увидел этот торт. Что-то беснующе-яркое, разноцветное, с посыпкой предстало перед его глазами.
– О нет, спасибо. Я такое не ем… Кто в здравом уме его закажет? – Коля уже доставал из кошелька карту. Какое-то черное пятно возле него широко улыбнулось.
– Здравствуйте! Мне фруктовый чай, пожалуйста, и…
– Попробуйте наш новый бисквитный торт «Радуга», – повторил второй кассир другому покупателю.
– Ничего себе! Выглядит классно! – восхитилась девушка. – Давайте, да, я возьму его!
