Они сами шли к нему в руки, а он не был в силах упустить очередной момент. Он их не убивал, он ставил запятую, после которой окончательную точку ставили они сами.
Он не считал себя выше или ниже других, не тешился эгоизмом и силой, шел исключительно на поводу у нестерпимой скуки и любопытства. Еще. Хочу еще. Когда в очередной паре глаз навсегда гасла жизнь, временами, он мог искренне сочувствовать, но никогда не позволял этому ощущению поселиться в себе слишком надолго.
Пожалуй, тяжелее всего он перенес потерю преподавателя. В конце концов, молодой человек действительно дорожил ее талантом, заслушивался лекциями, в последствие выученными наизусть, и в момент смерти плакал, чего раньше с ним не происходило. Она забавляла и развеивала серость будней дольше всех.
Она его любила.
– Ты слышала, что говорят? Анна Федоровна умерла.
Другая одногруппница поднимает голову, шокированным взглядом рассматривая подругу. Ручка падает из ее руки, летит на пол, тем самым срывая накатившееся на мышцы оцепенение.
– Да быть не может! Ты гонишь, что ли…
– Если бы…
– Чего-чего? Кто умер?
Сеня занимает место между девчонками, расталкивая огромной задницей чужие сумки и портфели.
– Мы про Анну Федоровну.
– Это кто?
– Ты чего? Проблематику управления у нас ведет! Вела, точнее. Такая… высокая…
– А, ну. И? – безучастно продолжает он.
Коля поворачивает голову, показывая остальным, что тоже включен в беседу. Аленка, местная новостная радиостанция, дожидаясь всех внемлющих ей, продолжает:
– Отец позавчера с вызова вернулся ночью, а потом сказал, что нашли ее дома в ванной. Уснула, пока душ принимала, и захлебнулась. Не хотел сразу говорить, пока экспертиза готова не будет. А сегодня уже почти весь корпус на ушах от этого стоит.
– Фантастика какая-то… Как так можно уснуть? – разом подхватывают остальные.
– У нее в крови почти две бутылки водки было, если не больше…
– Уверена, что нам можно это знать?
– Папа сам виноват, что растрепал. Да и вы свои, вроде как. Просто… хотелось с вами поделиться, что ли. Все-таки не чужой человек была. Два года с ней отучились…
– В голове не укладывается, – шепчет Лена, подружка Алены.
– Допила! Вот и все! Сколько раз на семинары с перегара приходила? Да пальцев рук не хватит, чтобы сосчитать! – добивает третья.
– Грубая ты, Насть… Нельзя же так. Ну, пила, значит, причины были. Меня лично больше ее профессиональный опыт интересовал, а не то, как она проводила свободное время.
– Зато вы, я смотрю, дохера сочувствующие. Плевать, какие причины. Если бы сила воли позволяла, не докатилась бы до такого. К тому же сама вроде мозги имела, должна была понимать, к чему идет.
– Еще мне отец сказал…
– Ты чего замолчала-то? – толкнул в бок Сеня.
– Да я слова подобрать пытаюсь. В общем, у следствия еще есть версия, что ее могли утопить. Что не сама… ну вы поняли.
– Чего?! Да ну!
Коля напряг слух, продолжая сидеть молча, а поняв, что ведет себя подозрительно, заинтересованно спросил:
– Стоп, а разве вскрытие не должно было установить причину смерти?
– В том-то и дело, – шумно выдохнула девушка. – Непонятно ничего. Признаков насильственной смерти на теле нет: ни синяков, ни отметин. Количество алкоголя подтверждает версию случайной гибели, мол, уснула и даже понять ничего не успела. Но один папин коллега поставил вопрос об убийстве как вторую основную версию. Пока что с ней работают.
– И как? – на мгновение собственный голос Коли дрогнул.
