Ирина постояла на одном месте еще какое-то время, затем повернулась, подобрала брошенную сумочку, отряхнула ее рукой и снова направилась к кафе. Через окно Фрол Устинович видел, что девушка очень расстроена. Нет, она не плакала, она шла, гневно шевеля губами, то и дело оглядываясь на дорогу.
– Вот урод! – были первые ее слова, когда она снова появилась внутри кафе. – Ну, козлина! Ну, тварь!
Она прошла к тому же столику, за которым сидела еще несколько минут назад. Бросив на соседний стул сумочку, она села рядом, опершись локтями о край стола, и уставилась на барную стойку, безмолвно шевеля губами. Барменша вышла из кухоньки и остановилась, не решаясь сразу обратиться к Ирине. Она переставила с места на место несколько фужеров, при этом громко звеня ими, и наконец из-за стойки бара все-таки прозвучал вполне закономерный вопрос:
– Девушка, заказ в силе?
– Я ничего не заказывала! – крикнула в ответ Ирина. – Заказывал тот козел, догоните его и спросите!
– Понятно, – безо всяких эмоций и возражений произнесла барменша и, открыв книгу, скрылась за стойкой, словно кукла за ширмой в кукольном театре.
Разговор был окончен. В кафе наступила тишина, изредка прерываемая скрипением стульев. Все молчали. Фрол Устинович переводил взгляд то на окно, то на барменшу, то на Ирину, закурившую очередную сигарету, нервно и часто сбивавшую в блюдце пепел.
Наконец у входа в кафе послышались громкие голоса, а еще через мгновение сюда ввалилась троица местных забулдыг: трактористы Сидор и Мыкола, каждому из которых, небось, уже и за полтинник перевалило, да нигде не работавший Максим, бывший на пару десятков лет помоложе приятелей. Однако это обстоятельство никак не помешало им составить спитый коллектив единомышленников.
– О, и Устиныч тут как тут! – насмешливо выкрикнул Сидор, обращаясь к старику и одновременно теребя карманы брюк, видимо, выискивая там деньги. – Как дела, Устиныч?
Не услышав в ответ ни звука, он повернулся к собутыльникам, протянув руку в сторону Миколы, побрякивавшего мелочью:
– Бросай в общий котел!
Пересчитав собранные деньги, Сидор облокотился о стойку бара и позвал барменшу:
– Надя, сообрази-ка нам бутылочку. Может, и на чего-нибудь укусить хватит.
Та поднялась без особого удовольствия, отложив в сторону книжку, и брезгливо взяла протянутые ей деньги.
– На бутылку набирается, а на закуску – разве что по конфете, – ответила она, достав из-под барной стойки бутылку водки и положив рядом три ириски.
– Пойдет! – радостно произнес Максим и, взяв со стойки бутылку и три чистых стакана, направился к столику.
Сидор и Микола последовали за ним.
Выпив залпом содержимое стаканов, мужики зашуршали конфетными обертками. Сидор, тут же почувствовав приплыв эмоций, снова решил зацепить Фрола.
– Устиныч, – обратился он к старику, – ты чего утром корову на тот край вел? Продал, что ли?
Фрол молчал.
– Чего молчишь, дед? – не отставал Сидор.
– А он, видно, за корову выставляться не хочет, – резко подскочив на месте и звонко хлопнув ладонью об ладонь, предположил Мыкола.
Максим заливисто захохотал. Сидор никак не отреагировал на предположение собутыльника, по-прежнему глядя на Фрола.
– Что ж теперь без коровы-то делать будешь? – не унимался он. – Хоть какое-то занятие было. А теперь получается – никаких тебе забот.
Старик продолжал молчать, словно обращались вовсе не к нему. Даже мускул не дрогнул на его лице.
