Или только показалось? И она пытается выдать свои чувства за его?
***
Мысль о том, что зря отказалась позавтракать с Брейром, терзала Доминику все утро, которое прошло за разбором пустых склянок. Никто сегодня не спешил болеть. Не было ни внезапной хвори, ни несчастных случаев. Только мужик из деревни пришел с нарывающей занозой на пальце, с ней легко бы стравились и без Ники.
Ощущение, что упустила шанс, усиливалось с каждой секундой. Тревога разрасталась, заполняя собой все вокруг и мешая сосредоточиться. Спустя пару часов Ника все-таки не выдержала
– Я отойду ненадолго, – предупредила Серхана, – очень надо.
– Зачем спрашиваешь? Иди. Ты же не рабыня, чтобы безвылазно тут сидеть.
– А я, значит, рабыня? – тут же подхватила низенькая пышная помощница Мика, – ни отойти, ни вздохнуть свободно.
– Иди работай, – проворчал ей главный целитель Вейсмора.
– Я и так работаю! Как пчелка!
– Вот и работай!
И слепому было ясно, что этих двоих притягивало со страшной силой, но они сопротивлялись и упорно делали вид, что на дух друг друга не переносят.
Не слушая их препирательств, Доминика выскользнула на улицу и побежала к главному входу в замок. Почему-то было очень важно успеть. Куда? Зачем? Непонятно, просто надо и все. И мысль о том, что уже опоздала, пугала больше всего.
В холле было безлюдно, как и в коридоре, ведущем в столовую. Завтрак давно закончился, обеденное время еще не наступило, и проворные слуги давно все прибрали. Как глупо было думать, что Брейр до сих пор здесь.
Ника побежала дальше. К кабинету, в котором кхассер обычно занимался делами Вейсмора: проверял книги учета, встречался с управляющим, купцами и распорядителями. Из-за тяжелой дубовой двери едва слышно доносились мужские голоса. Доминике даже пришлось прижаться ухом к створке, чтобы расслышать хоть что-то.
Отдельных слов было не различить, но одно она узнала наверняка – Брейр был там.
От сердца немного отлегло. Самую малость. Ворваться бы внутрь, да повода не было, а за праздный интерес и суету кхассер по голове не погладит, наоборот – рассердится, что от важных дел отвлекла.
– Хозяин знает, что его лаами возомнила о себе не бог весь что и завела привычку подслушивать?
Ника отпрянула от двери и обернулась так резко, что коса, перетянутая расшитой цветными камнями лентой, взметнулась, хлестнув по лицу того, кто стоял сзади.
– Ай, – Берта прижала руку к глазу, – совсем с ума сошла?!
– Опять ты?! – рассвирепела Ника.
Эта служанка была везде, куда ни сунься! Словно по пятам ходила, вынюхивая каждый шаг.
– Ты покалечила меня, – причитала Берта, – Лечи! Немедленно!
– Как скажешь, – Ника сорвала лист с чахлого цветка, стоявшего на подоконнике, плюнула на него и, смачно шлепнув, прилепила нахалке на лоб, – как засохнет, приходи еще. Обновлю.
– Фу! – берта сорвала с себя лист. – Да знаешь, что я за это сделаю?! Я… я…
– У тебя нет дел, кроме как следить за мной? Иди работай! Иначе доложу Дарине, что опять от обязанностей отлыниваешь!
– На себя посмотри! Стоишь тут! Подслушиваешь! Иди в свой лазарет!
– У меня поручение от Серхана, – соврала, не моргнув глазом.
– Какое? – Берта тут же потребовала объяснений.
– Ждешь, что буду перед тобой отчитываться?
– Я, между прочим, личная служанка…
– Да плевать мне. Хоть служанка, хоть шпионка!
Ника окончательно вышла из себя. Напряжение последних недель дало о себе знать. Неприятности, которые сыпались со всех сторон, ревность, лишения. Не могла она больше терпеть и строить из себя спокойную и сдержанную воспитанницу гимназии. В душе кипело.
