Все это такие мелочи по сравнению с темной дырой, расползавшейся в груди.
Нике хотелось уйти отсюда. Убежать за пределы Вейсмора далеко-далеко, чтобы никто не смог найти. Схорониться в какой-нибудь деревне и начать новую жизнь.
Побелевшими, замерзшими пальцами она привычно нащупала нить на запястье. Позорный атрибут лаами. Не об этом она мечтала, поднимаясь на борт корабля, который привез наивных невест из Шатарии в загадочный Андракис.
Спустя полчаса Ника вышла из своей комнаты, тепло одетая в плащ с капюшоном и удобную обувь. Она собиралась проведать старую Нарву. Отнести ей свежего супа и хлеба, прибраться в покосившемся домике и побыть в тишине.
Едва она дошла до лестницы, как позади раздался дикий крик:
– Госпожа!
От голоса, пропитанного ужасом, на затылке зашевелились волосы. Обернувшись, Ника увидела распахнутую дверь в комнату Тианы.
– Помогите! – снова отчаянный вопль.
– Кто кричит?
– Что случилось?
На призыв о помощи начали стягиваться люди и, тяжко вздохнув, Доминика поплелась обратно.
До входа она добралась, когда там уже толпился народ. С трудом протиснувшись сквозь плотную стену встревоженных жителей замка немного ближе, Ника увидела Тиану, лежащую на полу, а рядом с ней рыдающую Берту и Брейра. То, как бережно он поддерживал ее обмякшее тело и хлопал по щекам, пытаясь привести в чувство, снова ударило в самое сердце. И вместо того чтобы ринуться вперед и помочь, Ника замерла за чужими спинами, не в состоянии заставить себя сделать и шага.
– Я зашла, а она лежит, – стонала служанка. – Хрипит, пена изо рта и глаза закатываются. Звала ее, а она не отвеча-а-ает.
Тиана была бледной, как смерть, а вокруг рта кожа и вовсе посинела. Из угла губ струйкой стекала белая пена, и дыхание настолько ослабло, что даже не видно было, вздымается ли грудь с каждым глотком воздуха.
– Бедная, бедная моя хозяйка, – завывала Берта, сжимая ладонь Тианы, – такое несчастье.
– Хватит выть!
– Не могу, – зарыдала еще громче, – жалко ее очень. Такая молоденькая, такая хорошенькая, зла никому не делала… и отрави-и-или.
– Бредишь, – кхассер подхватил Тиану на руки, – кому нужно ее травить?
– Кому-кому… Да лаами вашей!
Ника показалось, что она ослышалась. Травить соперницу?
Люди притихли и как-то синхронно расступились, пропуская ее вперед, под наливающийся тьмой взгляд кхассера.
– Я лечу людей, а не пытаюсь их отравить, – процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от Брейра, – ты же знаешь это.
– Она и меня вчера угрожала отравить! – не унималась Берта. – А вечером они с Тианой поругались. Хозяйка потом плакала полночи, бедняжка. А утром вот…
– Я не это имела в виду, когда говорила про отраву! – возмутилась Доминика и тут же смолкла, слишком поздно сообразив, что не надо было этого говорить.
Брейр удивленно поднял брови:
– Так это ты сделала?
– Нет, конечно!
– Она единственная в замке, кому Тиана мешала! – Берта обличительно ткнула пальцем в целительницу. – Злилась из-за того, что вы, наконец, достойную девушку встретили. Это вам любой подтвердит! Ходила тут с кислой миной и вздыхала.
Внутри что-то отмирало, покрываясь ледяной коркой. Неужели поверит? После всего, что между ними было…
– Ника! – Брейр жестко кивнул, требуя, чтобы подошла ближе.
Ноги, как ходули. Шаг, еще один. Девушка остановилась рядом с ним, неотрывно глядя в глаза, полыхающие тьмой.
– Да, хозяин, – в голосе ни одной эмоции.
