В комнате она не задержалась. Ей не нужен был отведенный кхассером час. Побросав в кожаную путевую сумку то ценное, что у нее было, Доминика ушла, не потрудившись прикрыть за собой дверь.
Миновав двор, она вышла за ворота и отправилась вниз по дороге, не позволив себе ни разу обернуться. В груди болело, каждый шаг давался через силу, но она упрямо двигалась вперед.
Нет смысла цепляться за место и людей, которым ты не нужна. И пускай половина сердца осталась в замке, обратного пути не было.
Кайрон настиг ее на подходе к дому травницы:
– Я должен был отвезти тебя, – с укоризной.
– Не стоит утруждаться, я сама прекрасно знаю дорогу, – холодно отозвалась Ника, – или кхассер велел проконтролировать, чтобы его приказ был исполнен?
– Он ничего больше не говорил. Я сам, – Кайрон спешился, забрал у нее сумку. – Провожу.
– Как хочешь.
Они молча шли по узкой тропке, петляющей между сосен, и только вирта, шагавшая следом за ними, то и дело фыркала, нарушая тишину, и щелкала зубами, пытаясь поймать мотыльков, мельтешивших в воздухе.
– Погоди, – Кайрон остановил Нику, когда та уже поднималась на скрипучее крыльцо, – я не знаю, что у вас произошло и почему в Вейсморе появилась Тиана, но я не верю, что это ты ее отравила.
– Спасибо, – в глазах защипало. Пришлось зажмуриться, а потом несколько раз быстро моргнуть, чтобы справиться с внезапной слабостью, – мне было важно это услышать.
– Если что-то понадобится – обращайся. Я помогу.
– Спасибо. Мне ничего не надо.
– Все равно. Имей это в виду, – Кайрон ободряюще сжал ее плечо, потом ловко взлетел в седло и, пришпорив вирту, унесся прочь.
А Ника еще долго смотрела на кусты, за которыми, изгибаясь, пряталась тропинка. И все четче становилось осознание того, что в Вейсморе ей больше нет места.
Ника зашла в дом и, пользуясь тем, что Нарвы не было, разложила свои вещи. Их было мало. Пара зелий из личного запаса, немного монет – знала бы, что так все обернется, скопила бы больше, – сапфировое ожерелье, подаренное кхассером.
Ника сидела за столом, подперев щеку рукой, и грустно смотрела на свои сокровища. В Андракисе у нее больше не было ничего.
К вечеру вернулась Нарва с большим, но легким мешком за плечами. Увидев чистые полы и теплый ужин на столе, тихо крякнула.
– Выгнали, что ли?
– Выгнали, – Ника не стала отрицать.
– Что натворила? – она сбросила мешок на топчан и, упираясь ладонями в поясницу, надсадно разогнулась.
– Кхассер жениться собрался, а я мешаю.
– Ишь какой, – травница осуждающе покачала головой, – сначала тебя забрал, а потом новую привел? Распутник.
– Давай ужинать? Я голодна.
Нике совсем не хотелось говорить про Брейра. Она всеми силами пыталась вытолкать его из своих мыслей. К сожалению, пока не получалось.
И позже, когда они уже потягивали горький чай из жестяных кружек, она сама вернулась к этой теме:
– Как проходит церемония у кхассеров?
Старуха задумалась, причмокнула, рассасывая сушеную малину, и произнесла:
– Давно я не была на таких свадьбах. Вспомнить бы… – Прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. – Жених и невеста в светлых ритуальных одеждах стоят перед богиней Иль-Шид, держащей в руках камень плодородия. Чем крепче союз, тем светлее этот камень. А иногда, если кхассер встречает настоящую пару, так и вовсе белым становится. Это редкость сейчас…
– И долго они на коленях стоят? – поинтересовалась Доминика, старательно отгоняя образы, рождавшиеся в голове. Слишком больно.
