В первый миг Хирон улыбнулся Джейсону, но тут же его лицо побелело.
– Ты… – Глаза кентавра заметались по сторонам, как у загнанного животного. – Ты должен быть мертв!
* * *
Хирон приказал – ну, пригласил, но это прозвучало как приказ – Джейсона в дом. Дрю, к великому ее недовольству, он отправил назад в лагерь.
Кентавр рысью поскакал к пустому инвалидному креслу на террасе и, сняв лук и колчан, задом двинулся на него. Кресло раскрылось, как какой-то шкаф фокусника, Хирон осторожно шагнул в него задними ногами и начал втискиваться в пространство, куда, по логике, никак не должен был поместиться. Пока Джейсон наблюдал, как нижняя часть кентавра скрывается из виду, в голове у него сигналил воображаемый грузовик, включивший заднюю передачу – «Бип! Бип! Бип!». Кресло закрылось, явив пару ненастоящих человеческих ног, прикрытых пледом, и Хирон стал похож на обычного смертного в инвалидном кресле.
– Иди за мной, – приказал он. – У нас есть лимонад.
Гостиную, казалось, захватили джунгли. По стенам и потолку ветвились лозы, что, на взгляд Джейсона, было несколько странно. Растения в помещении обычно так не разрастаются, тем более зимой, но, судя по зеленым листьям и тяжелым гроздьям красного винограда, эти чувствовали себя здесь более чем прекрасно.
Кожаные диваны были повернуты к каменному камину, в котором трещало пламя. В углу пищал и мигал старый игровой автомат «Пакман». На стенах висели всевозможные маски: улыбающиеся/хмурящиеся маски традиционного греческого театра, маски с перьями Марди Гра[17], венецианские карнавальные маски с огромными «птичьими» носами, резные деревянные маски из Африки. Виноградные лозы, торчащие из их ртов, создавали иллюзию языков-листьев. Глазницы нескольких пузырились красными виноградинами.
Но самой загадочной частью интерьера была голова леопарда над камином. Она выглядела совсем как живая, и ее глаза неотрывно следили за Джейсоном. Затем голова зарычала, и у него душа ушла в пятки.
– Ну-ну, Сеймур, – пожурил Хирон. – Джейсон наш друг. Веди себя хорошо.
– Эта штука живая! – вырвалось у Джейсона.
Хирон сунул руку в боковой карман инвалидного кресла и, после недолгих поисков достав упаковку собачьих лакомств, бросил ее леопарду. Тот мгновенно проглотил угощение и облизнулся.
– Не обращай внимания на декор, – сказал Хирон. – Это был прощальный подарок от нашего старого директора, прежде чем его отозвали назад на Олимп. Чтобы мы его не забывали. У мистера Д своеобразное чувство юмора.
– Мистер Д? – повторил Джейсон. – Дионис?
– М-м-м-хм. – Хирон налил им лимонада. Его руки слегка дрожали. – Что касается Сеймура… ну, мистер Д вызволил его с блошиного рынка на Лонг-Айленде. Видишь ли, леопард – это его священное животное, и мистер Д был шокирован, что кто-то посмел так поступить со столь благородным созданием. Он решил оживить чучело, посчитав, что жизнь в качестве головы на стене лучше, чем вообще никакая. Должен признать, судьба бывшего хозяина Сеймура была куда трагичнее.
Сеймур оскалился и принюхался, будто охотился за новой порцией лакомств.
– Если от него осталась только голова – куда девается еда? – полюбопытствовал Джейсон.
– Лучше не спрашивай, – ответил Хирон. – Пожалуйста, присаживайся.
Джейсон проигнорировал подпрыгивающий в страхе желудок и взял стакан с лимонадом. Хирон откинулся на спинку инвалидного кресла и попытался изобразить улыбку, но она вышла вымученной. Глаза кентавра были темными и бездонными, как колодцы.
