Утром на третий день поисков я проснулась и подумала – а что если Димку не найдут никогда? И мысль эта меня оглушила такой пустотой, обречённостью… Помню, как я детстве спросила свою бабушку, хотела бы она жить двести лет? И меня тогда потряс её ответ, что она не хочет так долго жить. Мне это казалось странным. А потом бабушка сказала, что жить без близких людей - это не жизнь. И вот тут-то я испугалась. Представила себя без нашей семьи, и помню, что даже согласилась с ней. А мне было лет шесть. Мне тогда казалось, что это так здорово - жить двести лет или вечно.
Сейчас, потеряв Вадима, я больше всего на свете боялась потерять Димку. Больше у меня никого нет в жизни. И не будет.
Очень больно, когда уходят близкие. Когда умерла моя бабушка, которая была для меня самым родным человеком, я почувствовала, что вместе с ней куда-то ушло моё детство. Что-то подтолкнуло меня в тот день поехать в родной город на кладбище, на её могилу. Увидела фото на памятнике, и потянулась ниточка с нанизанными воспоминаниями, как новогодняя гирлянда с бумажными флажками. Мне нужна была её поддержка, как в детстве. Когда-то на любую мою проблему она говорила, что всё наладится, образуется. И я верила. Вот и сейчас мне нужна была эта её уверенность в том, что всё будет хорошо. Пришла, положила цветы, вытерла пыль с фотографии, присела на скамейку и стала рассказывать обо всех навалившихся на меня бедах. С самого начала. Про любовницу мужа, про его уход, продажу доли в квартире, коллекторов, пропажу Димки… А потом, когда говорить стало не о чем, просто сидела и молчала. Глаза застилали слёзы. Когда начало темнеть – даже не заметила. Очнулась, а вокруг уже серо, солнце садится. Нужно было спешить на автостанцию и ехать домой. Всё же жутко вот так одной быть на кладбище в сумеречное время. Я собрала пожухлые листья и ветки, нападавшие на гробницу, и понесла к мусорной куче. И вздрогнула, когда заметила машину. Автомобиль ехал по главной тропинке. Осветив меня фарами, машина проехала мимо. Я же поспешила к выходу из кладбища, потому что уже изрядно продрогла. Пока шла, набрала Люду, чтобы было не так страшно. Но когда рассказала ей, где я, она закричала, чтобы я как можно скорее ехала домой.
- Люд, не кричи так, - призвала я её к спокойствию. – Чего ты кипятишься? Всё нормально, я скоро буду дома.
- Да просто мало ли что там ночью происходит. Я помню, мне одну историю рассказывали… По-моему, дело было в девяностых. Женщина задержалась на кладбище и собралась уходить, когда уже стемнело. Зачем-то зашла за памятник, то ли лейку оставить, то ли присесть на дорожку. Смысл в том, что её не было видно. Остановилась машина, оттуда вышли люди, открыли заброшенную могилу и скинули туда мешок с телом. Женщина в шоке и стрессе еле добралась домой, напилась валерьянки и пошла к соседу, который работал в милиции. А тот ей сказал запомнить следующее: она ничего не видела, ничего не слышала и вообще там не была, и второе - посещение кладбищ только в светлое время суток, с кем-то и в выходные дни, когда там много людей.
- Какой ужас, Люд. Ты что, правда в такое веришь? Что значит «открыли заброшенную могилу»? Раскопали? Так копать нужно долго, это не пять минут. Или там был некий склеп? И как долго тётенька сидела за памятником, да ещё так незаметно, что её никто не видел? Какая-то байка, если честно.
