Трилон сурово осмотрел себя и неожиданно для самого себя захохотал тоже.
Понемногу все успокоились. Лета и Трилон ушли переодеваться. Вернулись они одновременно. Причем Трилон, к своему огромному удивлению, был вовсе не зол, а скорее озадачен. А вот Лета была сурова, пройдя на свое место, она уселась, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Задумчиво посмотрев на лужайку, она рассеянно щелкнула пальцами, и светящиеся шарики пропали. Ночь тут же обступила освещенную террасу. Девушка демонстративно уставилась в темноту. Братья-гномы хором вздохнули. Они прекрасно понимали, что именно сейчас начнутся настоящие разборки.
Горн кивнул Вару и Ною.
– Книгу принесите, парни, – и по тому, как он это произнес, было понятно, что это не просто книга, а Книга с большой буквы.
Спустя несколько минут пыхтящие гномы притащили толстый большой том и водрузили на стол, распихав стоящие пустые чашки. Лета никогда раньше не видела этой Книги, видимо, братья прятали ее очень тщательно.
– Вы говорили, светлый принц, что ваше Пророчество неполное. Тогда послушайте, как звучит наше, – перелистав страницы, предложил Горн и торжественно прочел:
Семь мастеров покинут отчий дом
И добровольно в мир уйдут. И в нем
Построят новый дом среди чащобы,
Убежище от человечьей злобы.
И через восемь долгих лет и зим,
Звезда сама придет в жилище к ним.
Наследье предков, спящее до века,
Воспрянет, покорившись человеку.
И десять лет пройдут, как светлый день,
Пока на мир не ляжет ночи тень.
Надменные отшельники лесов
За помощью придут в забытый кров.
И только добровольное решенье
Даст гордецам надежду на спасенье.
Отринув спесь, пускай они смиренно
Пред человеком преклонят колени.
И златовласая звезда из дикой чаши
Сумеет пробудить веками спящих.
Пусть участь Зачарованного Леса
Решает синеглазая принцесса.
Повержен будет хитроумный враг,
И лик свой скроет, прикрывая мрак.
Но зло свершится лишь наполовину.
И мир увидит скорбную картину.
Но, не страшась проклятия и кары,
Любовь и вера разрушают чары.
И тот, кто ненавидел деву прежде
Оставит в сердце место для надежды.
И будут мне порукой небеса,
Любовь способна делать чудеса.
Эльфы озадаченно переглянулись.
– Все это, конечно, прекрасно, но понятней не стало, – обратился к Горну Энатэль.
– Сейчас станет, – раздался холодный голос Леты.
И все обернулись к ней. Девушка провела ладонью перед лицом, убирая иллюзию, и рывком сняла с головы чепец. Золотистая коса тяжело упала на грудь, синие как вечернее небо глаза пристально рассматривали эльфийского принца.
Под ее тяжелым взглядом Энатэль медленно встал. За ним поднялись остальные эльфы.
– Принцесса Стелла Растанская, я полагаю?!
Девушка молча кивнула. Она неторопливо обвела взглядом братьев. Те виновато смотрели на нее.
– Вот, значит, как?! Вы все знали наперед. Представляете, я даже не очень сержусь, – покусывая нижнюю губу, сообщила она, и гномы облегченно перевели дух. – Я понимаю, почему вы скрывали. Не хотели, чтобы дни считала. И правильно. Если бы знала заранее, то сегодня, увидев в лесу этих, – Лета покосилась на стоящих эльфов, – сбежала бы подальше или поглубже, а то и расстреляла бы из лука потихоньку, да и прикопала, чтобы не нашел никто, – она удовлетворенно разглядывала вытянувшиеся лица остроухих. – Да шучу я, шучу.
– Леточка, ты уж прости нас, детка, – наперебой загомонили гномы, обрадованные тем, что гроза прошла стороной. – Не хотели мы, чтобы ты как на вулкане жила, счастливые дни, как драгоценные камни, пересчитывала. Мы ведь с начала года каждый день, как последний, жили. Все думали, вот сейчас придут эльфы, и уйдешь ты с ними в Ясневый Град. От каждого шороха вздрагивали. Ты не обижайся на нас, мы ведь как лучше хотели.
