Прощание - страница 7

Но женщина этого не слышала. Небольшой ожёг с неровными краями, в котором сложно было признать клеймо, ненадолго остывал под струями воды. Она никогда не смотрела новости.

За эти листы брались перепачканными пальцами. Там же, где сомкнулись мои указательный и большой, встречались ещё чьи-то, вымазанные в саже.

– Пытался сжечь. – Старик отвечал на вопрос, прочитанный в моём взгляде. – Немного выпил. – Он словно перебирал потоки воздуха пальцами. – Тренировался на обычной бумаге. Взялся за эту… И ничего.

Я представил, как эту историю пожирает пламя. Как расплываются, выгибаются и лопаются в огне болезненные воспоминания о предательстве. Как умирает чужая тайна – захватывающая, будто вырезанная из старинного шпионского романа. Почему-то мне стало не по себе. И, вместе с тем, грудь стиснуло предчувствие других откровений, гнездившихся в папке с жёсткой посеревшей резинкой – на первый взгляд, ученической, потёртой и безобидной.

Я, получается, жажду крови? Я – такой?

Или мне, вместе с этим кровавым действом, подарили возможность ненадолго забыть о моей серой, никого и ничем не впечатляющей жизни?

Ошеломлённый этими мыслями, я поднял взгляд на бумажную розу в нагрудном кармане собеседника. Смотреть в его глаза я почему-то теперь смущался.

– Вы не сказали, как Вас зовут.

Голос звучал хрипло, грубо, почти угрожающе. Так, что мне самому стало неприятно. Не придётся ли мне созерцать морду Хайда1, если я прямо сейчас встану и посмотрю в зеркало? Порыв выбежать из кабины и уставиться на своё отражение я подавил не без некоторых усилий.

– Разве? А, да, не сказал.

И снова – лукавый взгляд, дерзкая поза с безукоризненно прямой спиной. Слишком манерные движения тонких пальцев, поправляющих пожелтевший цветок.

– Я представлюсь. Это было бы честно, учитывая обстоятельства нашего знакомства. Хотя, много ли значит имя в сравнении с тем, что и кого я доверяю Вашему…

– Карл!

Женский голос. Дыхание – прерывистое, тяжёлое, толчками вырывающееся из груди. Громкий шёпот, отражающийся от стен.

– Карл! Вы здесь?

Старик немного сгорбился, его лицо посерело. Руки и ноги он начал бесшумно подтаскивать к корпусу, с тревогой глядя на дотлевающий у «пепельницы» окурок.

– Кто это? – Я произнёс фразу одними губами, но собеседник содрогнулся и, напрягая зрение, начал торопливо царапать едва пишущей ручкой клочок бумаги.

«Лиза. Прошу. Избавьтесь».

Лиза – не то подруга, не то секретарь, не то ученица. Кажется, из пансионата для пожилых. Лиза, которую он так боялся расстроить. Очевидно, верная, добрая и смышлёная девушка, не желающая смиряться с его исчезновением.

Мне предлагалось её обмануть. Спровадить, кривляясь, как в отупляющем ситкоме, прикрывая спиной дверь кабинки и покашливая, если Карл будет шуметь.

Я твёрдо решил этого не делать. Помочь пожилому человеку, выслушать его, стать попутчиком, которому всё доверишь прежде, чем исчезнуть – не вопрос, но лгать, ранить и хитрить – ради чего?

Я начал подниматься, вслушиваясь в дробное позвякивание её каблуков. Взялся за ручку, не понимая, собираюсь я бежать или хочу понаблюдать за их встречей. Возможно, я даже мог бы скромно и тихо принять её благодарность за участие и заботу: в конце концов, мне редко удавалось сделать что-то стоящее, а спасти жизнь…

Я ощупал карманы, понял, что оставил на полу сигареты и обернулся.

Карл плакал, прижимая ко рту платок. Его глаза покраснели, челюсть слегка дрожала, белые пальцы скрючились и застыли. Перевязанная рука тянула старика к полу, и он понемногу кренился влево, больше не следя за собой.