– А кто конкретно у него связующее звено? – рассмеялась Лошадь.
– Фу-ты, – Рыжая тоже заулыбалась скабрезности, – не знаю кто. Не видела никогда его. Спроси у него сама.
– Как-нибудь спрошу. Давай про Мишу. Чё ей мужское имя дали?
– Говорит, что Миша – более женское имя, чем мужское. Мишшшшаа. Чувствуешь, что оно более женское?
– Не чувствую. Знаю только, что Михаил – очень красивое и мужское.
– Ну а она – Миша. Родители – артисты из драмы нашей.
– А, тогда понятно. Считай – повезло, а то могли бы какое-то более сложное дать – из нескольких имен, например. Они считают, это модно.
– Миша – «половинка».
– Это что значит?
– Наполовину – кореянка. Когда наполовину – их «половинками» называют. Она в этом году заканчивает универ, будет актрисой. Уже сейчас много предложений – внешность интересная.
– Сумасшедшая, как все студентки театральных?
– Ну не без этого, – согласилась Рыжая. – Всегда какие-то модности притаскивает из универа. Сейчас у них модно слово «говно» ко всему добавлять.
– Это как?
– Ну, например, говоришь ей: «Это классный фильм?» А она: «Это не фильм, а говнофильм какой-то» или «Миша, это народная мудрость», а она: «Это говномудрость».
– И долго такие сдвиги продолжаются? – рассмеялась Лошадь.
– Да нет, как все модности – быстро проходят. Сейчас она уже на завершающей стадии – не так часто говорит.
– А у нее деньги есть? Это твой любимый вопрос, Рыжая, – приобняла приятельницу Лошадь.
– Да прекрати ты, – засмущалась та. – Бабок у нее мало, но говорит, что хватает. Гордая и экономная.
– Говногордая, как Нина?
– Нет, классная, без говна в душе. И с Ниной она не очень.
– Ну, прекрасно. – Лошадь показала парковщику, чтобы тот открыл шлагбаум перед въездом в «Сейф».
Тот, увидев двух девушек в дорогом автомобиле, по-холуйски обрадовался и постарался услужить. Припарковавшись, Лошадь и Рыжая вошли в «Сейф».
В самом углу были сдвинуты несколько столов, за ними собрались все, кроме Макса и Нины.
– …И я уж никак не ожидал, что мэр тоже геем окажется, прикиньте, – эмоционально рассказывал Платон какую-то историю.
– Не манерный, – шепнула Лошадь Рыжей, кивая в сторону Платона и подходя к столу. – Всем привет.
– Привет, Лошадь, – услышала она в ответ только от Платона и Вероники.
Остальные отморозились. Вероника встала, подошла и обняла Рыжую:
– Ну чё, ты тоже получила?
– Да, блин, уроды, стекло в машине разбили.
Многие смотрели на Лошадь, как в первый раз.
– Ребята, если вас накрутили, что я к этому как-то причастна, то это неправда, – решила первой поднять всех волнующую тему Лошадь.
– Ну давай с тебя и начнем, – услышала она за спиной голос Нины, которая вместе с Максом только что завалились в «Сейф».
– Будем что-то пить? – словно ничего не произошло, спросил у всех Макс. – Я точно буду.
Все поддержали, поэтому Макс заказал на всех пять самых больших сетов из японского меню, пять бутылок сливового вина и три литра саке. Когда официант ушел, посмотрел на Лошадь:
– Давай, Лошадь, начинай.
– Начинать «что»? – спросила Лошадь.
– Что ты думаешь по поводу «ЭКСПОЗИЦИИ»?
– Мне слегка страшновато, потому что я получила сегодня разбитое камнем с запиской окно.
– Да, я там тоже была в этот момент, – вставила Рыжая.
– Это не имеет значения, – ворвалась в разговор Нина. – Она могла сама себя так подставить, чтобы на нее не подумали. Могла ведь, Лошадь?!
– Могла. Но зачем? Я думаю, что сейчас нужно искать не того, кто это сделал. Тут нужно искать причину того, что сделали, – спокойно рассуждала Лошадь.
