По пути в гостиницу он купил десяток пирожков с мясом, вспомнив, что почти весь день ничего не ел. Пивом он надеялся разжиться у Павла, который, судя по тому, сколько бутылок валялось у него в номере под столом днем, собирался пить долго и много.
Дома на улицах украсились уже разноцветными ожерельями окон, гирлянды тусклых фонарей опутывали улицы пыльной паутиной света, в отдельных закоулках гремела музыка и гулял в кабачках народ. Федор, оглядывая мельком витрины встречных магазинов, думал.
Во что же они встряли? Это, наверняка, была подстава. Наркотики … Там их на миллионы долларов. Бешеные деньги. Если кто-то пронюхает, век не отмоешься. Значит, пока надо молчать. Даже Павел пока не должен ничего знать: в номере может стоять прослушка. С такими деньжищами это плевое дело. И бизнес, и милиция, и бандиты повязаны. А люди, которые это все подстроили, вероятно, имеют здесь немалые связи. Им ничего не будет стоить закопать их с Пашей где-нибудь в ближайшем лесочке. В отношении Павла это вообще отдельный случай: он ведь даже не узнает, за что пострадает. Если никто не догадается, что Федору все известно, то есть шанс вырваться. И надо его использовать. Умно, конечно, придумано. Если бы механик не проболтался, вряд ли кто-то о чем-то догадался бы. Вот уж правду говорят: меньше знаешь – лучше спишь. Ох, Паша-Паша … Не зря ты пьешь, ох, не зря! Словно чувствовал заранее …
«Однако кто-то из наших должен был знать об этом», – вдруг подумал Федор. Кто-то должен был знать. На чужие машины ставить рискованно, от случайностей никто не застрахован. А если есть в фирме свой человек, он может при необходимости прикрытие создать, по ложному следу пустить. Да и не совсем ясно, почему все-таки послали их с Пашей. На вопрос об этом Силаев не слишком убедительно ответил. Да, ему велели Пашку взять под контроль, чтоб не спился окончательно, но ведь это не повод посылать начальника службы безопасности оформлять рядовую сделку о поставке. Может быть, есть еще какая-то причина? Неужели Санек лично в этом участвует? Нет-нет, только не Санек. Кто угодно, только не он. Ему слишком дорого досталось нынешнее состояние фирмы, чтобы так ее подставлять. Впрочем, это лучше выяснить на месте. Главное сейчас – уехать домой живыми и невредимыми. Сынулька, наверное, соскучился уже по отцу. Только-только научился голову держать, игрушки тягает туда-сюда. Озорной мальчуган растет, бойкий.
Федор улыбнулся своим мыслям, вспомнив о сыне. И Светланка, солнышко его ненаглядное, ждет – не дождется. Наверняка опять у окна целыми днями стоит, хотя он запретил ей – тогда еще невесте – это делать, еще когда на Кавказ уезжал. Ее молитвами и жив до сих пор.
Наконец, показалась гостиница, и ностальгию пока нужно было отложить. Быстро преодолев вестибюль и поднявшись на лифте на четвертый этаж, Федор прошел по коридору и открыл дверь в номер.
То, что предстало его глазам, иначе как свинарником, назвать было трудно. От идеального гостиничного порядка не осталось и следа. Бессчетное количество пустых и полупустых бутылок, грязных тарелок, еще какого-то неизвестно откуда взявшегося мусора покрывало пол. Кое-как скомканное белье и одежда валялись на кроватях. А среди всего этого бардака дрых по пояс раздетый и как минимум двое суток небритый Павел.
Решив, что разбираться сейчас бесполезно, Федор оставил его отсыпаться до утра, а сам наскоро убрал одежду, бутылки и прочий мусор, затем съел несколько пирожков, которые купил, запил их остатками пива, которые не влезли в Павла, и отправился спать.
