но, слава Богу, это позади.
Бывало все, прошли огонь и воду,
и мы ни разу не стыдились за себя.
что наша Жизнь? сплошные хороводы,
и мы кружим, где небо, где земля?
Сидим вдвоем, кряхтим, уже седые,
не жду я от тебя уже того,
того, что было в годы молодые,
прошли года как длинное кино.
Я сегодня потерял вчерашний день,
Был он очень дорог для меня,
Там осталась молодости тень
И теперь уж взрослые друзья.
Слышу шум вчерашнего дождя,
Вижу свет звезды, которой нет,
Но вот в день прошедший, понял я,
Не войти, как не уйти от бед.
Дважды в реку, знаю, не войдешь,
Помню, что живем всего однажды,
Только память возвращает дрожь,
Что вчера казалось и неважно.
И я знаю, жизни все же две:
Жесткая, как мачеха, сегодня
И другая – где-то в голове,
В русле памяти, там вечно полноводье.
В этих всплесках близкие мои,
Первая любовь как на ладони,
Все родное, все кругом свои,
Даже молоко в большом бидоне.
День вчерашний ищем постоянно,
Там нам было по шестнадцать лет,
С настоящим нашим окаянным
Мы живем… а прошлого-то нет.
Ручкой погрызанной тихо вкатываю
В бумагу пожухлую капли истории,
Слова… как реальность я их проглатываю —
И скелетом на лист поэтической анатомии,
Топоры тут бессильны и огонь слабоват,
Эти буквы-слова – штука страшная,
Я не знаю, сколько они хранят мегаватт,
Знаю, сила у них бесшабашная.
Они лепятся фразами, составляя целое,
Подправляю, и вот он – шедевр-загляденье,
Это как стразами украшать платье белое,
Чуть сложнее, конечно, и больше волнение,
Их всего тридцать три, и я знаю их близко,
Те же самые мордочки со страниц пялятся,
Получается стих, а не записка,
Я очень надеюсь, что получается.
Зарифмую слова, разложу все по полочкам,
Каждой букве, как детям, частицу души,
Сердце мое растревожат осколочками,
И память забытое разворошит.
А закончив ваять, отхлебну кофе крепкого,
Написать что-то важное снова забыл,
Покурю и зажмурюсь от дыма едкого,
Пойду кофе налью, этот уже остыл…
Почему-то в небе вижу образа,
Грустно и с мольбою они смотрят вниз,
Поднимать мне стыдно вверх свои глаза,
Все мы – как на сцене, только нет кулис.
На душе тревожно, как-то все не так,
Однобоко все – любовь и зависть.
Я хотел по полочкам, а опять бардак,
Многого хотел, осталась малость.
И живу нормально, полюбил врагов,
Я им благодарен за седины,
Говорят, седины красят мужиков,
Бьются в ребра бесы за грудиной.
Жизнь понять, наверно, не дано нам,
С легкостью мы можем лишь терять,
Счастья миг с весенним перезвоном
Даст мне силы дальше жить опять.
И опять я к небу взгляд свой устремлю,
Посмотрю тревожно… но с улыбкой
Все люблю под небом, жизнь свою люблю,
Пусть она и кажется нам зыбкой.
Я, как родился, полюбил стихию,
Когда ломает ветер дерева,
И от дождя впадаю в эйфорию,
Когда с грозою и когда с ведра.
Люблю весной разлив до помраченья,
Когда нет русла, только есть поток.
Ломает льды, как хрупкое печенье.
Безумен он, коварен и жесток.
Я обожаю вьюги завыванье,
Когда наотмашь и когда в лицо,
Метели сумасшедшее рыданье
И крепкое морозное словцо,
Когда штормам двенадцать баллов мало
И тучи ветром разрывает в небесах.
Такие чувства, сердце чтоб стонало,
И радость, чтобы слезы на глазах.
Люблю все настоящее, простое,
Когда мне правду в лоб или в глаза,
Без силикона чтобы все, живое
И водка с черным хлебом как слеза.
Вот так живу, мне в штиль неинтересно,
Когда не дует и когда не льет.
И говорить мне что-то бесполезно,
А то мой овен от спокойствия умрет.
