- В каком смысле?
- Ну… Почему она не в палате с мамой?
- Так нет у неё мамы-то, - погрустнела Мария Андреевна, - Умерла.
- Господи…, - я прижала ладонь к губам.
- Да, девонька, - санитарка скорбно поджала губы, - И так бывает…
Я вдруг почувствовала озноб и обхватила себя руками. В памяти возникло лицо плачущей малышки, которую, оказывается, некому было успокоить.
Не знаю почему, но… это страшное известие вызвало у меня такую реакцию, будто мне сообщили о смерти близкого родственника.
Сердце тоскливо заныло, к горлу поднялся удушающий ком. Я с трудом втянула в себя воздух, пытаясь избавиться от дискомфортного чувства.
- Как это несправедливо…, - прошептала я, качая головой, - Выходит…, девочка - сирота?
- Почему сирота? – встрепенулась Мария Андреевна, - Отец ее, слава богу, жив и здоров. О малышке есть, кому позаботиться. Как только вес набирать начнет, выпишем её и поедет домой.
- Она нездорова?
- Здорова. Только есть наотрез отказывается, - медсестра тяжело поднялась со стула, - Пойдем, провожу тебя и сама разомнусь.
Женщина прижала руку к моей спине и мягко подтолкнула к выходу.
- Я сказала Оксане Витальевне, что молоко материнское надо, а она накричала на меня. Где, говорит, я материнское молоко возьму? Предложила уговорить кого-нибудь из рожениц девочку покормить, а Оксана Витальевна опять в крик. Приказала мне не вмешиваться не в свое дело! Ну…, я и не вмешиваюсь.
Женщина обиженно фыркнула.
- Врачи…, - неодобрительно протянула она, - Неэтично, говорят, это! Ну.., им виднее, как правильно-то. Хотя, когда я молодая была, мы с девчонками про эту этику ничего не слышали. Всегда чужих деток кормили, если своего молока в избытке было. И моего сынка кормили, и я кормила, когда дочку родила… Опять плачет!
Женщина всплеснула руками, устремляясь в детское отделение, откуда, действительно, доносился жалобный плач.
Недолго думая, я рванула за медсестрой.
- Ну что? Что ты? – ласково заговорила женщина, подхватывая малышку на руки, а потом виновато посмотрела на меня, - Оксана Витальевна ругается на меня за то, что я девочку к рукам приучаю, а я иначе не могу. Сердце рвется от жалости…
То, что говорила медсестра дальше, я уже не слышала. В животе что-то мягко толкнулось и разлилось приятным теплом по груди. Я словно впала в какой-то транс, ничего не видя и не слыша, кроме плачущей малышки, которую жестокая судьба лишила самого родного человека.
- Мария Андреевна, - затаив дыхание, прошептала я, - Позвольте мне… Кормить её.
Слова слетели с губ раньше, чем я осознала смысл того, что говорю. А произнеся их, я вдруг почувствовала покой и уверенность в том, что я действительно хочу этого.
- Что ты, девонька?! – испуганно воскликнула женщина и отступила от меня на шаг назад, будто боялась, что я вырву девочку из ее рук, - Я такое не могу разрешить!
- А кто может?
Медсестра окинула растерянным взглядом ровные ряды кувезов со спящими в них младенцами, а потом посмотрела мне в глаза.
- Попробуй поговорить с Оксаной Витальевной.
Осторожно погладив малышку по головке, я отправилась на поиски врача…
9. Глава 9
РУСЛАН
Телефонный звонок вырвал меня из неглубокого, тревожного сна. Я открыл глаза и попытался определить в кромешной темноте, где находится источник звука.
Проведя ладонью по тумбочке, я смахнул телефон на пол и чертыхнулся.
- Слушаю! – прохрипел я, когда, наконец, отыскал мобильник.
