«Ей и так хватает», – обычно думал он.
Сам же всегда расспрашивал, даже выспрашивал: как у неё дела в поликлинике, как теперь больные, которых она посещает, живут, как сводят концы с концами…
Сегодня был особый случай. В памяти всплывала полузабытая история – он неожиданно спросил:
– Мила, ты помнишь, твой отец рассказывал историю друга своего детства? Того, что после войны разыскивал детей?
– Детей? Мескин…
– Да, да! Мескин.
– А тебе зачем вдруг?
– Я же теперь народный избранник! – отшутился Сиротенко. – Должен всё знать про всех проживающих на территории, на которой может уместиться две с половиной Франции!..
– Франция-то одна только, милый! – ехидно перебила жена. – Где ж тебе ещё полторы-то взять?
– Действительно, где взять… – машинально повторил Сиротенко и уселся напротив слушать.
– Ладно, – Людмила тоже села. – Мескин потерял жену во время войны… Сарру… Её убили в гетто, а дети… Он, когда демобилизовался через несколько месяцев после войны, стал искать концы… Письма писал, в розык подавал и обнаружил дочку… Она в гетто не попала, потому что была в детском саду и выехала из Минска на лето… Детсадовских детей, слава Богу, успели вывезти… Немцы очень быстро наступали… А мальчишка был совсем маленьким, как раз перед войной родился, и Сарра успела его отдать соседям, когда её угоняли… Говорили, что он совсем не был похож ни на отца, ни на мать: белобрысый, голубоглазый… И эта женщина, которая его взяла, выдала за своего…
– И он у неё остался? – Сиротенко поднял на жену глаза, и она поняла, что это нечто большее, чем простое любопытство.
– Она погибла. Это точно… Её расстреляли… У них всю семью загубили немцы, кроме её маленькой дочки, да ещё Сарриного мальчишки. Этих двух детей чудом, как говорят, успели увести в лес. Или сама мать почувствовала, что вокруг неё кольцо сжимается, и увела их. Не знаю… Потом из партизанского отряда детей переправили на большую землю, куда-то за Урал… Ну, это обычная история…
– Да, обычная, – задумчиво протянул Сиротенко. – Представляешь, что мы говорим: всю семью убили… дети неизвестно где… по детским домам – обычная история! Он искал сына уже по фамилии этой девочки, его названной сестры, да? Я так помню?
– Да, он, когда узнал обо всём, догадался, что у сына должна быть другая фамилия. И нашёл их где-то под Читой, в детском доме… Летал туда несколько раз… Вроде, по фамилии и обстоятельствам всё сходилось… Сходилось, но всё неточно… Вроде, какая-то украинская фамилия… Я уже не помню!
– У меня тоже украинская! – жёстко перебил Сиротенко.
– Может, достаточно? – вкрадчиво спросила Людмила.
– Нет. Давай дальше! – он сжал голову ладонями у висков и опёрся локтями на стол.
– Ну, в конце концов, он убедился или поверил, что это они, но сына опознать не смог… Шесть лет прошло, а малышу тогда и года не было… Девочку эту, Настю, названную сестру сына, он, понятно, и вовсе никогда не видел… А пока их искал, нашлась дочка в Биробиджане – она сначала была в детском доме, потом её забрала к себе семья, которая каким-то образом ещё давно знала родителей Сарры…
– Господи, какая запутанная история… – невольно воскликнул Сиротенко.
– Да, уж, можно подумать… – Мила осеклась, сглотнула комок в горле и помолчала. – Он был большой такой мужчина, лётчик боевой, все четыре года воевал… Мой отец говорил, что после всех этих поисков его не узнать было: он усох, вроде меньше ростом стал… От переживаний…
