– И когда ты только успел положить её в рюкзак! Я и не заметила… Какой же ты всё-таки хитрый еврей, Гриша! И очень внимательный, большое спасибо, в Москве её не купишь, да и в Крыму не везде. Знаешь, давай сначала зайдём в наш любимый меншиковский храм, не возражаешь?
Они вышли с бульвара, пересекли трамвайную линию и зашагали неторопливо по пустынному переулочку, и тут Женя заметила, как какой-то человек следует за ними, а ведь у неё в рюкзаке все полевые деньги. Она замедлила шаг, затем вообще стала еле передвигать ноги, человек также пошёл медленнее, и, в конце концов, вынужденно приблизился к ним, Женя тут же резко развернулась в его сторону, повернув и Гришу, которого крепко держала под руку. Они чуть не столкнулись с этим типом лицом к лицу. Увлечённый только девушкой, Гриша удивленно посмотрел на неё и вскрикнул:
– Ты что?
– Да ничего, просто хочу пропустить этого молодого человека.
И она пристально и с вызовом посмотрела на прохожего, внимательно рассматривая его смущенное лицо. Парню ничего не оставалось, как пройти мимо них. Женя смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, и только затем вошла в храм, покрыв свою белокурую головку пёстрым шарфиком, красовавшимся ранее у неё на груди. Службы еще не было, свет в почти пустой церкви был частично притушен. Они купили по свечке и поставили их у иконы Николая Угодника, покровителя путешественников, постояли немножко под куполом храма у иконостаса, помолились и тихо вышли, на пороге остановились и ещё раз перекрестились перед надвратной иконой Спасителя. Попросив Гришу подождать её, Женя вернулась в храм, и через минуту вышла и протянула ему маленькую дорожную иконку с Николаем Чудотворцем. Внимательно оглядевшись по сторонам, она подхватила Гришу под руку и они зашагали к кафе-«стекляшке», стоявшему на берегу Чистых прудах, прошли его насквозь, и вышли на почти пустую веранду. Уютно устроившись за одним из столиков, они стали рассматривать пары белых и чёрных лебедей, плавно рассекающих воду. Гриша хотел было спросить Женю, что на неё нашло: опять в шпионов играет, как в детстве, но тут подошёл официант, и он сделал заказ: Гриша прекрасно знал вкус своей спутницы, а она не возражала. На столе появилась любимая Женей бутылка хереса, которую официант ловко раскрыл и наполнил им высокие бокалы, и тарелка с кусочками элитных сыров. Завязалась неторопливая беседа.
Покручивая ножку бокала с вином, Гриша рассказал, что уезжает с Виктором в Бостон, где первоначально будет работать на него, ведь это Пасикиса пригласили в университете. Пока поедут временно, а там видно будет.
– Понятно, я так и думала, только ничто не бывает так постоянно, как временное. Будешь делать этой крысе деньги и научное имя, а он тебе – отстегивать понемножку, чтобы с голоду не помер.
– Не преувеличивай. Вот если бы ты поехала с нами…
– Нет у меня ни желания, ни возможностей, ни связей, ни еврейской крови. Так что не надо зря болтать.
– Ну, у меня тоже не такие возможности, как у Пасикиса, но попробовать хочется, без него вообще бы ничего не удалось.
– А ты уверен, что с ним удастся? Он тебя с потрохами продаст, и не один раз, поверь мне.
Гриша вздохнул, отвёл глаза в сторону, а потом тихо произнёс:
– Мы с тобой давно не болтали по душам, Женечка. Ты ничего не знаешь, но, увы, во многом права. Я действительно в западне. Моя благоверная назанимала у Виктора денег, ведь она его племянница, а я должен отдавать неизвестно из чего. Они давно меня доставали, требуя, чтобы я поехал с ним в Бостон. Кандидатская для меня теперь вообще недоступна, ведь он включил мою работу в свою докторскую диссертацию, и теперь мне не с чем защищаться. А новый материал, сама понимаешь, сейчас не соберёшь.
