Больше месяца я не видел Настю. А мне хотелось увидеть ее. Такое желание тлело во мне, напоминало о себе. Я не нашел ничего лучшего, как позвонить Эдуарду на работу, спросил: как дела, как Василий. Я напрашивался на приглашение. И получил его.
В субботу из Кремля я поехал к ним. В очередной раз меня радушно встретили. Это был изящный вечер. Расположились в гостиной, хотя нас было только трое – так захотела Настя. Василий не мешал нам, играл в своей комнате.
Настя была в красивом черном платье. Я старался не смотреть на нее. Мне казалось, что это выдаст мой особый интерес.
– Как в Кремле? – поинтересовался Эдуард.
– Работаем, – уклончиво ответил я.
– Работают все, даже те, кто делает вид, что работает. – Лукавое выражение проявилось на его лице.
– Может, и мы делаем вид. Только ведь сразу не разберешься.
– Поживем – увидим. Как говорится: «По делам их судите их». – Тут он посерьезнел. – Как думаешь, удастся выправить положение?
– Шанс имеется. Вполне реальный. Ничто не мешает воплотить его в жизнь.
– Ты веришь Гайдару? – осторожно поинтересовался он.
– Да, – без колебаний ответил я.
Эдуард состроил что-то неопределенное на лице.
– Ну если это говоришь ты… надежда есть. – Веселая усмешка вновь гуляла в его прищуренных глазах.
– Ты настолько доверяешь моему мнению? – Я изобразил удивление.
– Ты теперь большой человек. Владеешь информацией.
Я усмехнулся – мне хотелось ответить ему достойным образом, особенно в присутствии Насти.
– В любой стране спецслужбы имеют то преимущество по отношению ко всем остальным людям, что располагают информацией, недоступной большинству граждан. А имея информацию… – Я сделал учтивый жест рукой. – Надеюсь, ты понимаешь.
Он охотно кивнул в знак согласия, подхватил:
– Информация стоит дорого. Но еще надо уметь, обладая ею, делать правильные выводы.
– Ну, вы там большие специалисты по части выводов.
– А все для вас. Для Кремля.
– Допустим, вы не только для Кремля работаете, – с деланой вкрадчивостью заметил я. – Для самих себя – тоже.
– А как иначе? – в тон мне отвечал Эдуард. – Об интересах фирмы нельзя забывать.
– Разумеется. Но они не должны превалировать. – Мой указательный палец назидательно поднялся. – Вы не частная лавочка.
– А у вас там в Кремле есть приборчик, который меряет соотношение?
Настя не без удивления следила за нашей вежливой пикировкой. Потом не выдержала:
– Ребята, я тут не лишняя? Сцепились, как два петуха. Какой-то междусобойчик устроили. Давайте выпьем за то, чтобы у нас в России все наладилось.
Фужеры были пустые. Я первым схватил бутылку французского вина, стоявшую посреди стола – мне хотелось поухаживать за Настей. Налил ей и нам с Эдуардом. Поднял фужер.
– Поддерживаю. Пусть все наладится. И побыстрее. – Я чокнулся с ней, с Эдуардом, выпил вино.
Потом мы говорили о поэзии. Настя проявляла к ней интерес. Я принялся рассказывать про Леонида Губанова, прекрасного и почти неизвестного поэта. Читал его стихи:
Я падаю, я падаю
С могильною лопатою,
Но не питаюсь падалью,
А я живу лампадою.
Лампадой под иконою,
И на иконе – Боженька,
Я с высотою Горнею,
И мне не надо большего… —
увлеченно декламировал я, видя ее неподдельное внимание.
Евангелье живое я,
Даю себя пролистывать,
А вы, мои животные,
Меня же вы – освистывать…
С каким воодушевлением произносил я последние строки:
В Америке и в Англии
Стихи мои полюбите.
Я – Пятое Евангелье,
Но вы меня не купите!
