Прошу, люби меня - страница 3

Сейчас ему нужно было излить душу и знать, что его услышали.

Я попыталась ответить на его крик души, написала, потом исправила, переписала еще раз, боясь смутить или обидеть. Собралась отправить, но поезд несся сквозь тьму уже где-то за городом, в полях. И мои смски застревали в порывах метели.

«Не люблю жаловаться =)), – писал Эдик. – Просто хотел посмотреть, что ответишь. Спишь уже, что ли? =) Короче, я рад тебе. И не выдумывай по поводу общения. Я почти всегда на связи!»

Связи не было. Все, спать! Славка спал на верхней полке, отвернувшись к стенке. Наверное, опять на меня обиделся. Это его перманентное состояние. За окном завывала метель. Спал весь вагон. Спать. Встретимся завтра в Москве.

У дверей израильского посольства толпился народ. Люди пришли заранее, чтобы занять очередь, и к девяти часам, к открытию заведения, успели замерзнуть и озлиться. Охрана профессионально, как это умеют делать израильские службы, фильтровала посетителей. Мы перемещались из одного отстойника в другой, в соответствии со списком в руках служащего, и в зависимости от наличия израильского паспорта. Славу отфильтровали на первом же этапе, еще на улице. Меня пропустили внутрь здания. Славка было взвился – за что такая несправедливость, но я сделала грустное лицо:

– Тебе хорошо, сейчас сядешь где-нибудь, не торопясь, попьешь кофе, – сказала я совершенно искренне.

Славик, осознав все плюсы своего положения, приободрился: больше всего на свете он не любил чувствовать себя обделенным. Да, что тут говорить, я и сама сейчас с удовольствием расположилась бы где-нибудь за столиком и потягивала бы горячий, ароматный напиток. С корицей или мускатным орехом. Или с тем и другим вместе. Это вообще моя мечта: завтрак в симпатичном кафе возле дома. Мимо спешат на работу люди. Моя мечта сегодня материализовалась в Славкином исполнении. Ничего, будет и на моей улице праздник.

Через пятнадцать минут я получила от него жизнеутверждающее сообщение:

«Хомячу едрён кофе в „КофеХауз“. Как у тебя дела? Вошла? Примут без списка? Все хорошо?»

В этом был весь Слава: миллион вопросов, хотя расстались мы двадцать минут назад. И ожидание немедленного ответа. Ответить на эсэмэску я не могла – в посольстве просят не пользоваться телефонами. Слава расстроился. И обиделся. Короче, через двадцать пять минут после расставания мы опять были в ссоре.

«Ну, не хочешь отвечать – как хочешь. Я к ней со всей душой и нежностью, а она – попиной ко мне», – ворчал он.

Я молчала – посольство ведь, тем более, израильское. Здесь лучше никого не раздражать.

Армия не только в России осложняет жизнь молодого человека. Израильская армия играет по тем же правилам, но, в отличие от российской армии, израильская интересуется не только парнями, но и девушками. Она уже на протяжении многих лет мечтает принять меня в свои ряды. И десять лет назад заглядывалась на меня, когда я со старшим братом и родителями возвращалась в Россию. И сейчас была бы не против… Вот только я была не готова к службе, у меня были другие планы. Конфликт интересов, в результате которого я могла остаться без загранпаспорта международного образца, по которому тебя примет безоговорочно не только Евросоюз, но и – бери выше! – сама Великобритания, мать ее королеву! Потому сегодня нужно быть особенно убедительной: пожилые бабушка и дедушка, институт, и т. д. и т. п. – все препятствовало тому, чтобы я служила в вооруженных силах государства Израиль. Я все изложила. В письменной форме. На иврите основные данные, чтобы видели, с кем имеют дело, а причину – из-за сложности изложения – на английском языке. Женщина в окошке приветливо мне улыбнулась. Она меня почти любила. Я тоже любила всех, но ровно настолько, насколько этого требовало дело. Не более того. Я не намерена была терять время. Документы – в окошко, квитанция на руках. Спасибо, огромное спасибо. Премного вам благодарна. Всего доброго. Все, все, все! Тем более, что Славик после кафе «почапал дальше», как он и сообщил в очередной эсэмэске.