Выслушал отчет парней, пасущих квартиру Кнедыша, вызывал досаду.
На похороны фотографа «модели» не приходили, никто из опрошенных соседей не замечал, чтоб Кнедыш общался с черноволосым парнем в красной рубахе и высокой стройной девушкой. Работники гостиниц, на крылечках которых проходили «фотосессии», уверяли, что молодые парочки разнообразных мастей и габаритов снимают у них номера постоянно, но конкретного парня в красном и девушку в строгих темных костюмах они не припоминают.
Дело заходило в тупик. Не спасал его и тот факт, что силами служителей правопорядка был задержан убийца Кнедыша – некто Балабанов, не пропускающий ни одной попойки, ни одной поножовщины. После арест,а буян мог бы оказаться не доступным для группы Беркутова, если б не связи отца. После нескольких звонков и презентов, полковник получил домашний адрес Балабанова, фотографию и копии допросов, из коих неоспоримо следовало, что убийство произошло случайно, заказчик фотомонтажа исполнителя не убирал.
Новых событий вокруг Белозерских не происходило, а старые ниточки обрывались, стоило за них потянуть.
Глава 7. Не все гадалки одинаково бесполезны
Не хотелось возвращаться домой в просторную, добротно отремонтированную, откровенно холостяцкую квартиру. Зачем ему эти запыленные метражи? Иногда казалось, стоит крикнуть, гулкое эхо прокатится по комнатам. Кроме своего голоса, отзываться некому. Повинуясь спонтанной потребности поговорить с Евгенией, Беркутов позвонил Александру:
– Алло, дружище! Я завалюсь к тебе, ладно?
– Опять будешь эксплуатировать таланты моей супруги? – проворчала трубка в ответ. Но бухтение было добрым. Хорошему другу, крестнику маленького Сереженьки, семейство искренне радовалось.
– Таланты без поклонников хиреют и увядают.
– Ты ей позвони для начала. Женя долго переживала, когда в прошлый раз предвидела смерть твоего клиента. Сам понимаешь, много всякой несуразицы пишут, вот она и боится словом вред причинить.
– А когда нашла Юлию, брошенную в канализацию умирать, добро причинить не боялась? А когда показала, в каком месте террористы подложили бомбу?
– Арсений, мне не до философских дискуссий, я вроде бы на работе. Уговаривай ее сам. Приеду часам к девяти. Кстати, если надеешься перекусить, зайди в булочную. Когда Женек кропает очередной детективчик, хозяйствует под девизом: «Не хлебом единым жив человек». Меня дождешься?
– По ситуации. По правде сказать, с новым делом я словно на пороховой бочке. Постоянно в мозгах трезвонит: что-то должно случиться. Если бы знать заранее, где постелить соломку… Может, твоя подскажет?
Женя «кропала» и в самом деле. Раскиданные игрушки и разложенные листы разнообразили интерьер холла. Полуторагодовалый Сереженька сидел на ковре у ног матери и сосредоточенно откручивал колеса огромного пластмассового самосвала. Деловой человек, в жизни не пропадет. Увидав знакомую личность, засиял малозубой младенческой радостью и бросился к двери, забавно перебирая короткими толстенькими ножками.
– Здласти, дядя Сеня!
– Здравствуй, крестник! На-ка, держи! – Беркутов присел на корточки, протянул ребенку тяжелое зеленое яблоко. Плод труда итальянских фермеров был принят обеими пухленькими ладошками и с самым серьезным видом понесен к мойке.
Взрослые направились в ту же сторону. Женя любила Арсения, как может счастливая женщина, обожающая родного мужа, любить лучшего друга семьи. Болтая об успехах своих мужчин, она перемолола кофе, сварила и подала в большой керамической кружке. Добавила на тарелочке бутерброды в слоях аппетитного, с ароматом домашнего копчения окорока. (Беркутов так питался. Первое, второе и салатики употреблял не охотно, обходился гамбургерами и бутерами.) Сама уселась напротив, синеглазая, улыбчивая, пышнотелая, в открытом домашнем сарафанчике с ниткой ярких деревянных бус. Бывшая клиентка, которую он дважды вытягивал из переделок. И бывшая незабываемая влюбленность.
