Простак выбрался из канавы неподалеку от отеля «Пьяцца» и суетливо поправил галстук. Припомнить, как он угодил сюда, ему не удавалось, но он помнил, в каком порядке их маленькая компания вылетела на мостовую. Первым приземлился он сам, потом Мэрвин и, наконец, Тюльпан: пес проплыл по воздуху и стукнул его меж лопаток. Оглянувшись, Простак увидел двух своих спутников: один отряхивал пыль с брюк, второй лаял на администрацию. По-видимому, ни одного из них не тревожило случившееся. Мэрвин вообще пребывал в самом радужном настроении. От легкой раздраженности, прорывавшейся у него в последний час, не осталось и следа.
– Ну, Фиппс, куда теперь? – жизнерадостно осведомился он.
– В постель? – предложил Простак.
Мэрвин удивился до крайности.
– В постель? В самый разгар веселья? Что ты, Фиппс! Можно отправиться кое-куда получше. Квартал, где мы сейчас находимся, наводнен кабаре, выбор для искателей удовольствий неограничен. Как ты насчет «Бриллиантовой подковы»?
– Нет-нет, спасибо.
– Ну а «Латинский квартал»?
– Не стоит, правда.
– Так может, к «Леону и Эдди»? Или в «Копакабану»? Ты, Фиппс, только словечко оброни. Куда ты, туда и я.
Простак ответил, что его больше не тянет в кабаре, и Мэрвин добродушно принял его решение.
– Тогда скажу я, что мы сделаем. Эй, такси! – окликнул Мэрвин. – Отвезите-ка нас на Кинг-Пойнт, Лонг-Айленд, да не жалейте лошадей. Мы поедем, Фиппс, поболтаем с моей невестой.
– Но послушай!
Добродушие Мэрвина иссякло. В голосе у актера вновь пробилась тихая опасная нотка.
– Ты что же, возражаешь против этой встречи?
– Нет-нет, но…
– Давай откровенно, Фиппс. Тебе не нравится моя невеста?
– Нет-нет, что ты!
– Очень надеюсь. Она очаровательная девушка, милее и не сыщешь. Мисс Гермиона Бримбл, дочка хорошо известного финансового магната С. Хамилтона Бримбла, а также, надо же, вот любопытное совпадение, миссис С. Хамилтон Бримбл. Ты, возможно, видел, как Гермиона порхает по этому вашему отелю. Высоконькая такая, личико – мрамор при свете звезд, глаза сверкают словно изумруды на солнце. Ну то есть они зеленые, – пояснил Мэрвин. – Тебе она ужасно понравится. И я уверен, знакомство с тобой умножит ее счастье.
– Черт побери! Она же не пожелает видеть меня среди ночи.
– Недооцениваешь ты, Фиппс, свою привлекательность. Обаяние ты излучаешь независимо от времени. Я слышал, и не однажды, от очень надежных людей, что, как бы поздно ни пришел Сирил Фотерингей-Фиппс, он все равно остается Сирилом Фотерингей-Фиппсом. Водитель, тронулись. Когда доберемся до Кинг-Пойнта, я буду направлять вас жестом и словом.
Чтобы добраться до Кинг-Пойнта на Лонг-Айленде, нужно переехать через мост Трайборо, доехать до Грейт-Нек и свернуть на Мидлл-Нек-роуд. Поездка долгая, и тянулась бы крайне утомительно, не разнообразь ее Мэрвин песенками, которые напевал приятным баритоном. Когда они прибыли, Мэрвин подосадовал, что дом тонет в темноте. Как приверженец этикета, он указал: в окне должен бы сиять свет, путеводный маяк для путника.
– Лампа или хотя бы свеча. Однако, – прибавил Мэрвин, вновь приободрившись, – формальностями можно и пренебречь. Вон там, по-моему, комната моей невесты, и если не ошибаюсь, для нас открыты три пути. Мы можем остаться здесь и покричать погромче. Можем бросать камешками в окно. Наконец, ты можешь взобраться туда по водосточной трубе. Да, так лучше всего. Полезай наверх, Фиппс. Постучи дважды и произнеси мое имя.
