Простейшие - страница 22

Иногда на пустом месте устраивал истерики невестке, которая слова сказать ему не могла, чтоб не получить в ответ сарказм и издёвку. Он придумал развлечение передразнивать её и показывать язык, пользуясь тем, что муж не видит. Невестка жаловалась Валерии.

– Я больше так не могу!

– Я хочу общения… – со своей стороны жаловался Валерии Ахмед, которая всеми силами старалась примирить его со своими, – а они меня не понимают. Они меня ненавидят, твои дети! Но за что? Я хочу им только добра…

Валерии было жалко его, но что она могла сделать? Поначалу Ахмед пытался быть полезным нездоровому сыну Валерии, большую часть дня проводящему в постели, заглядывал в спальню и спрашивал, не нужно ли тому чего. Либо без приглашения мог зайти к нему, присаживался на краешек стула возле двери, всеми силами стараясь развлечь его задушевными беседами обо всём, что знал, что интересовало его и что могло пригодиться молодому человеку в жизни – о пользе Корана, о жизни мусульман, о Мекке, о Пророке, о Египте, о своей семье… Но тот ненавидел его всей душой и с трудом сдерживался, чтобы не проявить неприязнь, терпя его в своём доме только из уважения к матери. «Выйди отсюда, мне хочется спать…» или «Я занят, уйди», – всегда говорил Андрей, стоило Ахмеду начать с ним общение.

Жизнь домочадцев превратилась в ад.

– Хабибти, я не виноват… Это они, – ныл Ахмед.

Валерия была бессильна что-либо изменить. Её семья окончательно возненавидела Ахмеда. Вот только за что? Да, чувствовал он себя вольготно. Потому что он мужчина их матери! Да, он другой. Он проповедует другую религию. Но он неплохой парень, хоть и не вписывается в окружающую действительность. Валерия защищала его, объясняя все недоразумения слишком малым промежутком времени для адаптации Ахмеда к суровым российским реалиям. Одно недоразумение за другим…

Недопонимания, косые взгляды, нервозность домочадцев…

Валерии приходилось постоянно сглаживать всё это, чтобы не разразился скандал.

Она понимала, что ситуация накалена до предела, что далее так жить невозможно, да и Ахмед всё больше капризничал и смущался посторонних людей, вёл себя диковато. Невестка была не просто неприветлива с ним, но и враждебно настроена, и Ахмеда это страшно обижало. Старший брат очень сопереживал младшему, что на их семью свалилась беда по имени «Ахмед»… Но втайне был рад, что его миновала сия участь.

Окончательную точку в этой непростой ситуации поставил случай. Случай беспрецедентный. Из дома сбежала кошка Муська, всеобщая любимица. Как все считали, виной тому был Ахмед – больше некому.

По иронии судьбы, Муська была единственным существом, которое к Ахмеду относилось с нежностью. Она полюбила его, но симпатия её, увы, не была взаимной. Ахмед кошку невзлюбил сразу. С внезапностью, присущей кошкам, Муся взмывала по спине к нему на шею и устраивалось там, отчего первый раз его чуть удар не хватил. Также она любила запрыгнуть к нему на колени и начать тереться и мурлыкать, но он тут же с брезгливостью сбрасывал её с себя и поспешно счищал с одежды шерсть, ругаясь нехорошими словами. Муська же упорно, словно не замечая его неприязни, приходила спать исключительно в ноги к Ахмеду, и тогда он грубым пинком сгонял её с кровати, цыкал на неё, и кошка, не понимая такого отношения, обиженно убегала из комнаты.

Ахмеду всё это надоело, и он придумал план. Кошка должна быть изгнана из дому, в котором он живёт. Навсегда! И кошка убежала… Убежала и не вернулась. Никто из домочадцев так и не понял, как, по какой причине совершенно домашнее, пугливое существо, никогда даже близко к входной двери не подходящее, привязанное к дому и к живущим там людям вот уже десять с лишним дет, однажды пулей вылетело из открытой двери, издавая страшные душераздирающие звуки, не на шутку испугавшие даже соседей, выглянувших посмотреть, что происходит, кубарем скатилась по ступенькам и за считанные секунды галопом скрылось за соседними домами. Долго искали кошку и Валерия, и обе её невестки, и сыновья, и соседи, и волонтёры… Без результата. Кошка пропала. Кто-то видел какую-то кошку мёртвой, но утверждать, что это была именно Муська, не взялся.