Но все единодушно обвинили Ахмеда и поставили матери ультиматум: Ахмед здесь больше жить не будет.
– Ахмед! Что ты опять натворил?! – пыталась докопаться до истины Валерия.
– Почему опять я? Я не виноват, хабибти! Кошка ушла погулять и забыла дорогу назад, – рыдая, оправдывался Ахмед под холодными пристальными суровыми взглядами домочадцев, которые больше видеть не могли рядом «это чудовище», как они называли Ахмеда, хоть доказать его вину не могли.
– Я не знаю, что… Не следила я специально за ним, мама! Но он сделал что-то такое, после чего Муська стала носиться как бешеная по дому и орать. А потом сбежала. Дверь ей открыл ОН!! Видеть этого вашего Ахмеда больше не желаю в этом доме. Или я, или он! – скандальным тоном заявила невестка.
Последнее время она постоянно была на взводе.
Ахмед же только пожимал плечами и изредка смахивал предательски набегающую слезу. Но это были не слёзы раскаяния – никакого раскаяния он не испытывал, это были слёзы глубокой обиды. Не любят его, хорошего парня, ополчились против него… из-за какой-то драной кошки. «Кошка им важнее человека», – потом не раз выговаривал он Валерии, припоминая все обиды, принятые от её детей.
Валерия махнула на всё рукой. Ну, невзлюбили они её мужа…
Пришлось найти квартиру где-то на окраине города, в одном из спальных районов. Опять одни расходы! Зато все вздохнули с облегчением. Днём она была дома, с сыном, которому ещё требовался уход, к вечеру ехала на съёмную квартиру, везла Ахмеду еду и проводила с ним жаркие ночи, а утром возвращалась домой.
Чем он занимался целыми днями, одному Аллаху было известно.
Но однажды, как гром средь ясного неба, когда Валерия готовила суп для сына, раздался телефонный звонок. Звонили из ГУВД… «Что??!! Ахмед…» Всё побросав, она помчалась вызволять «жениха» из серьёзной переделки, по пути подняв все связи покойного мужа. Созвонилась с юристом и попросила его о поддержке (за немалые деньги). Ахмед с подбитым глазом, сломанным носом и кровоподтёком под нижней губой понуро сидел в полицейском участке в специальном зарешеченном от пола до потолка помещении ещё с несколькими такими же травмированными личностями.
Акт, который положили перед Валерией, с подробным описанием произошедшего, вызвал потрясение. «Моего Ахмеда могли убить!» – с содроганием подумала она. Но всё же, положа руку на сердце, Валерия призналась себе: от Ахмеда она устала… устала так, как не уставала никогда в жизни ни от чего! По ней словно трактором проехались за все эти месяцы! Последнее время он ей создал столько проблем, было потрачено столько нервов, сил, денег, времени и подключено столько знакомого и малознакомого народу… И было столько смущающего, постыдного… она постоянно ловила малоприятные, осуждающие взгляды на себе и слышала столько пересудов, что сто раз уже себя отругала за легкомысленно принятое решение вывоза Ахмеда из привычных родных мест в чуждую Москву и попытки его адаптации, оказавшиеся тщетными. Сейчас она предпочла бы, чтоб он вообще не приезжал. Ахмед был хорош только в своей среде… в жаркой, солёной, пряной, песчаной Хургаде, где царил праздник жизни круглый год – лето, фрукты, свежие овощи и беззаботные люди, где он чувствовал себя среди своих, где всё ему было родным и понятным, где он – хозяин положения… «Не то время ты выбрал, хабиби…» – вздыхала Валерия, полностью осознавая свою и только свою вину: не смогла, не сумела она организовать любимому нормальных условий жизни, комфорта, признания близких и окружающих. И всё ещё не может она заняться своей и Ахмеда жизнью, не вправе отлучиться от сына, оставить его в угоду своему счастью. Проблемы, проблемы… кругом одни проблемы, бешеные денежные траты, увеличивающиеся с каждым днём, и беспросветная чёрная полоса.
