– А это, что? – дотронулась женщина до его выпирающего пузка.
– Признак солидности и достатка!
Сидевший за столом Ванька хихикнул.
– Скажи лучше неряшливости! А, ну, быстро переоденься!
– Я и так рубахи меняю, чаще, чем наш председатель! – пробурчал недовольно Сашка и начал на ходу расстегивать пуговицы.
– Сделай это, пожалуйста, в ванной…, – снисходительным взглядом окинула его Оля.
Александр, будто не слыша, нарочно, продолжил обнажаться, выставляя перед ней, свои добротные телеса.
– На, посмотри хоть на мужское тело, женщина…, – сделал он шаг в ее сторону, – Может в тебе хоть какие-то чувства проснутся!
Ольга, глянув на его заросший волосами живот, подкатила глаза к потолку.
– Ну, прекрати паясничать, здесь же ребенок сидит!
– Ванька! – оглянулся Сашка на хохочущего парня, – Заткни уши и закрой глаза! – и продолжил настойчиво приближаться к Ольге.
Та часто замахала ладошкой у себя перед носом, от мужчины жутко разило потом.
– Иди уже в ванную! – начала выталкивать она его, пустив на самотек новую порцию оладьей.
– А ты со мной? – спросил, казалось, серьезно Сашка.
Как, только, балагур переступил порог ванной комнаты, Ольга защелкнула задвижку.
– Не выпущу, пока не помоешься! Советую поторопиться, иначе Иван съест все оладьи! – пригрозила она ему.
– Как ты живешь, Ванька с этой женщиной под одной крышей, – послышался среди журчащей воды Сашкин бубнящий голос.
– Хорошо! – сквозь набитый рот, крикнул смеющийся парень.
Скоро мужчина забарабанил обратно в дверь.
– Открой уже, – сказала Ольга, улыбаясь, – И рубашку ему принеси из гардероба.
Сашка, вышел розовый посвежевший, похлопывая у себя под мышками. Среди запаха масла и муки Ольга неожиданно почувствовала знакомый аромат. Она заволновалась.
– Что это?
– Теперь, нравится? – довольный собой, расцвел Александр.
Ольга подошла ближе и обнюхала его.
– Ты брал мои духи?! – ошарашено посмотрела на него женщина. Наткнувшись на растерянный взгляд Александра, она еще громче спросила, – Ты, что все их вылил на себя?!
– Да, там и была одна кроха, – виноватым голосом отозвался тот, – Не переживай, у моей бабки три пузыря одеколона по сто пятьдесят грамм каждый: «Сирень», «Ландыш» и «Гвоздика». Выбирай. Я тебе привезу. И пахнут не хуже.
– Какая «Гвоздика»?! – воскликнула Ольга, – Это были настоящие французские духи! Мне Наташа их по блату достала!
– О, у нее и во Франции любовники есть? – искренне удивился Сашка, – Тогда, чего ты переживаешь, эта вертихвостка тебе еще привезет!
Ольга схватилась за голову и плюхнулась на стул.
Иван засимофорил Сашке своей яркой головой, чтоб тот замолчал.
Ванька подошел к могиле Анны, и сорвал несколько былинок. Голубоглазые первоцветы, нарядные, с любопытством смотрели, на него, будто вопрошая: «А, ты кто такой?!». Они выросли самосевом, без приглашения, и чувствовали себя здесь хозяевами.
Мальчишка не удержал выкатившуюся слезу. Красавица-мать смотрела на него с поблекшей фотографии, как какая-нибудь кинозвезда из старого журнала. Только, взгляд был заботливым ласковым, словно каждый раз она спрашивала его: «У тебя все хорошо, сынок?».
– Хорошо…, – вслух проговорил Ванька, и провел рукой по выцветшему фото. По аромату дорогого парфюма парень почувствовал приближение Сашки.
– Ты цветы не срывай, пусть растут. Твоя мать любительница до них была…
– Ей васильки больше нравились…, – сказал мальчишка, и торопливо вытер слезы.
