Нет, мне просто нужно было посмотреть на это здраво. На часах уже 14:30 – он, наверное, ушел обедать. Я и сама сильно задержалась с обедом. Обычно я сидела в боксе, праздно листая статьи, которые не успела прочитать с телефона, но на сегодня с меня хватит.
Я взяла с собой сумку и пошла в общественную столовую – квадратный зал без окон цвета лютиков, забитый пластиковыми столиками. За каждым столиком четыре серебристых стула, но поскольку столики были крохотные, стулья под столом не помещались и мешались в проходах. Я туда почти никогда не ходила; от желтого у меня болела голова, а звук скрежещущих о кафель металлических ножек просто выводил из себя.
Я огляделась, но за каждым столиком уже сидели минимум по трое. Почти везде – хмуро уткнувшиеся в свои тарелки бледные лица, стиснутые до неловкости близко. На некоторых столиках было навалено столько стаканов, тарелок и ноутбуков, что вазы со срезанными цветами перекочевали на пол. Пара из них уже была сбита неосторожными лодыжками, и лужицы мутноватой воды стекали прямо под кроссовки и каблуки сидящих.
Я не видела большого смысла ютиться за выделенными мне пятнадцатью сантиметрами пластика, поэтому вернулась в бокс и открыла злосчастный пакетик мюслей. У меня не было сил проверять отсутствующее сообщение от Арта, и за обедом я работала, усиленно клацая одной рукой по клавиатуре, видимо, ощутимо сильнее обычного.
– Лучше пройтись, подышать свежим воздухом. На улице такое солнце, снег почти стаял.
С набитым овсяными хлопьями ртом я подняла глаза – и увидела мужчину, сидевшего в трех боксах от меня, его лицо было мне знакомо. Джерри, Джоуи, Джозеф? Он мягко улыбнулся мне, похлопал ладонью по краешку бокса и снова исчез за волнами стен. Даже если бы мой рот не был напичкан орехами, я все равно бы не нашлась, что сказать. Он первый, кто заговорил со мной за весь день. Человек вроде приятный. Может, он не знал, в чем я замешана, а может, ему было все равно. Кому-то правда было все равно, но их тихие голоса заглушал ропот протестующих.
Этот день наконец-то закончился, и я поехала домой, стиснув руль, пытаясь побороть надвигавшийся дребезг мигрени. Когда мужчина в изорванной куртке и штанах защитного цвета, шатаясь, выскочил передо мной на дорогу, я едва успела затормозить. Машину слегка занесло, и легким толчком о бампер мужчину отбросило на середину дороги. Он даже не оглянулся, просто стоял, растерянно, держа над головой плакат:
