по чуть-чуть друг у друга. Жены били пьяных до непонимания мужей. И все.
Для раскрытия преступления в деревне много делать не нужно, а просто ждать, пока кто-то проболтается или настучит из зависти.
– Слышал, обидели тебя, Сергеевна!
– Не обидели, а убили веру в человека. На-по-вал!
– А чего за топор держишься?
– А… это?
Сергеевна махнула свободной рукой, а другой, вогнав сверкающую
сталь глубоко в колоду, пояснила, покосившись на Степана:
–Учебное пособие.
Место преступления выглядело по-сельски обыденно и без больших
сюрпризов: пустые разворошенные луковичные грядки и свежая, хорошо заметная тропинка к широкой дыре в заборе. Ни оброненных паспортов, ни других
удостоверяющих личность документов на земле не валялось. С отсутствием
таких нужных улик исчезали и шансы на быстрый успех в нахождении пропажи.
– Подозреваешь кого, Сергевна?
– Да я б сама дала, если нужно, – по-бабьи запричитала она. – Если б
по-человечески попросили, объяснили, что нужда!
– Да, – пробурчал в сторону Степан. – Ты б дала… топориком.
– Ну, тогда бывайте. Пока. А чего у вас собаки-то нет?
– Да и не было отродясь. Зачем нам? – Сергеевна хмыкнула. – У нас
Степка заместо. Шуму только от нее!
– Подумай, если лучок любишь.
Сергеевна задумалась.
На экстренно созванный совет был приглашен постоялец, проживаю-щий у них уже год, мужчина образованный, положительный, к словам которого
стоило прислушаться. Сосед, дед Алексей, притащился сам с целью одолжить
что-то у Степана и теперь, вовлеченный нечаянно, мялся вокруг, надеясь на
угощение. Степан участия в сходке не принимал, на жену внимания не обращал
и игнорировал происходящее, как бывший алкоголик пьянку.
Дед Алексей весело посмотрел на Степана, угрюмо сидящего у окна.
– Соседка! Че! Поругались что ли?
– Да сам видишь! Изображение есть, а звука нет, – ответила Мария
Сергеевна, поглядывая на мужа, молча вставшего со стула и гордо проплываю-щего мимо благородного собрания в сторону двери.
– Тааак! Ладно! Одного бойца потеряли. Будем думать с теми, что имеем. Ну? Заводить мне собаку или нет?
Дед Алексей, торопясь внести свою лепту и стать причастным к собы-тию, а значит, и к последующему за ним обеду, высказался:
– Да ну этих собак! И что от них хорошего? Никакого умного поведения
не просматривается. Скажем, пукнешь на людях секретно, а она уже тут как
тут – возле тебя крутится, воздух нюхает. Одни неудобства! – закончил старик.
– Ну, а если бы она у твоей бабки заначки отыскивала? – спросил с
улыбкой постоялец.
Дед сразу оживился.
– А что, есть такие? Какой породы?
Тут сын Колька со школы пришел. С фингалом.
– С кем подрался? – Мария Сергеевна ждала.
– С Федоровым. Он меня обезьяной обозвал.
– Если бы ты был обезьяной, то лучше бы учился в школе, – отрезала
мать. – Быстро мыть руки и за стол! И позови отца. Давайте обедать,– обратилась она уже мягче к своим советникам.
– А с собакой мы… повременим, пожалуй. Жили без нее и еще поживем.
Из открывшейся двери подъехавшего сельского автобуса спустилась
по ступенькам усталая женщина с огромной хозяйственной сумкой на тележке.
Переведя дух, она потащила ее за собой по пыльной дороге. Сумка икала раз-болтанными колесами и сопротивлялась, как могла.
У дома встретился дед Алексей.
– Откуда, Сергевна?
– Да вот!
Она усмехнулась.
– На рынок ездила. Лук свой покупать.
Когда дед отошел, женщина сказала сама себе:
– А, может, действительно нужда была. Тогда пусть. Я не в обиде.
