Зато, как только приезжаю я, мы весь день по полям катаемся, матушка даже обижается, что и она, ведь, тоже скучает. Матушка её любила, а тётушка всё время опекала, как только мы вернулись с чужбины, она стала учить её грамоте, рукоделию. А дядька только усмехается, говорит, что в молодости не наигралась. А на самом деле, и вышивают, и наряды шьют сами, и украшения делают. Мне нравится, а когда похвалю, я опять на миг вижу те глаза, которые меня так тогда смутили. Есть в этих глазах какое-то волшебство, какое-то чудо.
Наряды уже шьются, приготовления к свадьбе идут полным ходом. Батюшка хитрец, только недавно он мне сказал, что дом, который строится около нас, это он рубит. Они с матушкой решили, что свадьбы всё равно не миновать, вот и начали. Дом уже достроен, отделка и по мелочам только осталось. Когда мы ехали с дядькой через Муром, нашли Лениных родственников и тётушек, с которыми они на чужбине были. Пригласили их на свадьбу, вот, везём подарочек матушке Александре и Лене. Лену, наверное, никто и не узнает. Я сам заглядываюсь на неё, втихую, а потом, когда увидит, стрельнёт глазами, что у меня аж дух захватывает, и смеётся, закатывается. Дядька только хитро улыбается в усы.
Обоз у нас приличный, человек двадцать гостей везём, дядька говорит, что в новом доме и расселим, а что ему пустовать. Лена всегда чувствует, когда мы должны приехать, всегда выходит за околицу встречать со своим младшим братом, большой он у них уже стал. В учебных лагерях тоже всё время, только сейчас на свадьбу его отпустили. Говорят, хороший воин, и в борьбе, и на мечах. Мы подъезжаем, а Лена уже навстречу выбежала, на коня её посадил, и слышу, как её сердце бьётся. У меня аж дух схватило. А она сидит рядом, и на меня смотрит, и опять эти глаза, и так близко.
Когда матушка Александра увидела гостей, даже растерялась, не верила своим глазам. Ведь, все такие родные и близкие. Слезу пустили все, не без этого. Повела всех размещать, перекусить и в баньку. Лена помогала, только изредка бросала на меня свои взгляды, от которых у меня голова винтом идёт. Дядька посмотрел на меня и повёл обоз разгружать, с лошадьми разобраться, работы по хозяйству много. С дороги сели, слегка перекусили, поговорили. Да какие разговоры, восторги, ахания и охания.
Банька уже подходила, но, я всегда последний. После баньки уже приготовили хороший обед, застолье, речи, пожелания. А мы с Леной пошли погулять. Как же она перед свадьбой изменилась. То раньше, когда мы гуляли, она перебегала передо мной то направо, то налево, убегала вперёд, отставала. А теперь идёт тихая, спокойная, повисла на руке, слушает меня и изредка бросает взгляды. Мы остановились у речки, сели на корягу, солнце уже шло к закату, на реке всплёскивала рыба. Я стал её целовать, тихую, покорную. Целовал в губы, в глаза, в шею. Это был наш первый поцелуй. Когда мы затихли от первого безумства, мне показалось, что она спит в моих объятиях. Я целовал её во влажные глаза и смотрел на это счастье всей моей жизни. Стрекотали кузнечики в траве, щебетали птицы, лёгкий ветерок теребил её волосы и мне казалось, что когда-то всё это было, вот так явно. Я даже вздрогнул.
Лена открыла глаза, улыбнулась, поцеловала меня и выскользнула из моих рук. Пойдём домой, сказала она, нас, наверное, уже потеряли. Мы шли, а я старался вспомнить те моменты, которые мне почудились. Ведь, это было так явно, ведь, это было со мной и с Леной, где и когда? Почему я не могу этого вспомнить? Ведь, это было! Лена висела на моей руке и хитро заглядывала мне в глаза. Я опять поцеловал её, она отбежала от меня и кружилась. Я подбежал к ней, взял её за руку, и мы вместе побежали по извилистой тропинке. Навстречу нам уже шли дядька с матушкой Александрой. Дядька хитро улыбался. Матушка Александра дала Лене кофточку – солнце уже село, озябнешь.
