Присяжные заседатели выглядели, как и любые другие, – этакая группа туристов, застрявшая без средств на автовокзале. Неопрятная пестрая компания: чересчур яркие свитеры, расстегнутые воротнички рубашек да помятые блузки под невыразительными физиономиями – все белые, рассаженные в два ряда, прячущиеся за графинами с водой, стаканами и ворохами заметок. Возле судьи хаотично громоздились видеоплеер, слайд-проектор и огромный бобинный магнитофон. Перед столом судьи из-за батареи электронного оборудования чинно взирала стенографистка. Установленный на стуле вентилятор вращался вправо-влево, едва ли, впрочем, привнося свежесть в спертый предвечерний воздух. Галерка кишела журналистами и зеваками. Ничто так не притягивает обывателей, как процесс, на котором судят убийцу. А это, можно сказать, был местный процесс года.
Великий триумф Роя Грейса.
На скамье подсудимых сидел Суреш Хуссейн, дородный мужчина с рябым лицом и зализанными назад волосами, одетый в коричневый костюм и полосатую рубашку с лиловым атласным галстуком. Он молча наблюдал за действом с таким видом, будто чувствовал себя хозяином положения, а процесс устроили исключительно ему на потеху. Сволочь, мразь, трущобный домовладелец. Целых десять лет он оставался неуязвимым, и вот теперь Рой Грейс наконец-то прижал мерзавца, располагая полным набором доказательств его виновности. Преступный сговор с целью совершения убийства. Жертвой был его конкурент Рэймонд Коэн, тип равным образом неприглядный. Если суд пройдет как до`лжно, Хуссейна упекут за решетку до конца его дней, и сотни добропорядочных граждан Брайтон-энд-Хова смогут радоваться жизни в своих жилищах, избавленные от уродливой тени его приспешников, превращавших в ад каждый час их существования.
Рой мысленно вернулся во вчерашний вечер.
«Ох уж эта Клодин! Клодин Ламонт, черт бы ее побрал!»
Все с самого начала пошло наперекосяк. Во-первых, он опоздал на час сорок пять минут. Во-вторых, фотография Ламонт, которую она разместила на сайте знакомств, оказалась, мягко говоря, устаревшей на добрых десять лет. Кроме того, выяснилось, что, рассказывая о себе, она опустила такие немаловажные пункты, как полное воздержание от алкоголя, ненависть к копам, веганство и девять подобранных на улице кошек – последнее, похоже, было единственным, что интересовало Клодин в этой жизни.
Сам Грейс любил собак. Нет, против кошек он ничего не имел, просто пока ему не довелось повстречать такую, с которой он нашел бы общий язык, в то время как с любой собакой дружба у него завязывалась практически мгновенно. После двух часов, проведенных в местном вегетарианском ресторане, сущей помойке, причем на протяжении всего этого времени Рой выслушивал лекции о здоровом питании и вольнолюбивом кошачьем духе, а также подвергался допросу с пристрастием относительно деспотичной сущности британской полиции и мужчин, рассматривающих женщин исключительно как сексуальный объект, он был только рад убраться восвояси.
И вот теперь, после ночи беспокойного и прерывистого сна и нескольких часов праздношатания в ожидании вызова, ему вновь предстоял допрос с пристрастием. Днем все так же хлестал дождь, однако воздух основательно прогрелся. Рой уже чувствовал, как поясницу ему заливает потом.
Наконец слово взял защитник, удививший суд тем, что он вызвал Грейса в качестве свидетеля. В коротком седом парике и блестящей черной мантии, он поднялся с надменным достоинством и деланой улыбкой, демонстрирующей зубы и полное отсутствие теплоты. Это был королевский адвокат по имени Ричард Чаруэлл. Грейс уже сталкивался с ним прежде, и приятным этот опыт назвать было нельзя. Адвокатов он вообще не переносил. Для них судебный процесс всего лишь игра. Им не приходится отрывать задницу от стула и рисковать жизнью ради поимки преступника. И им абсолютно наплевать, насколько серьезное преступление совершено, лишь бы отмазать своего подзащитного.
