Читать онлайн Ольга Медведева - Сокрытые

Раньше мне нравилось представлять себе огромный, залитый светом зал с длинными рядами кресел. Для удобства они были расставлены группами, словно в театральном партере, точно так же обиты красным бархатом и плавно изгибались в спинках. Но их занимали не зрители, готовые внимать высокому искусству, а те, кто любит записывать сны. Люди по очереди заходили в мой зал, неторопливо рассаживались, а когда свободные места заканчивались, я поднималась на сцену и задавала главный вопрос: зачем мы это делаем? Все, конечно, тут же отвечали мне, и у каждого находился особый повод, убедительное оправдание бесполезной в общем-то привычке; они спорили между собой, пытаясь выяснить, кто лучше понимает ее смысл, в чем-то даже соглашались, а встретив полного единомышленника, горячо обнимали его, родного теперь человека. Я твердо верила, что жизнь потеряет добрую часть очарования, если из нее исчезнут сны и сама память о них, поэтому по вечерам клала на тумбочку около кровати раскрытый блокнот. Раз в несколько месяцев его страницы расцветали четкими, подробными образами, но в большинстве случаев жестокое утро забирало все ценное, оставляя мне скупые обрывки фраз, не связанные между собой детали событий да отголоски идей, невесомо затаившихся на краю сознания.

Помню, в день, когда начались видения, я сидела в постели, снова и снова перечитывая последнюю запись в блокноте. «Уходи отсюда, не трогай меня!» – визжали слова, нацарапанные остро заточенным карандашом пару минут назад, а в ушах неприятно звенело. И откуда взялся этот звон, если я не кричала? Вздохнув, я рухнула обратно на подушку и крепко задумалась. Кажется, то существо снилось мне прежде, но не настолько ярко: в памяти засели очертания высокой фигуры и ощущение ужаса от пронзительного взгляда. Я даже не понимала, мужчина передо мной или женщина, человек или зверь, но существо смотрело мне прямо в глаза, а я стояла съежившись – маленькая, слабая, беззащитная – и почти сразу перестала сопротивляться, просто сдалась. Все равно вокруг нас стеклянные стены без дверей: от него мне не сбежать и ничего не утаить.

Сегодняшний сон чем-то напоминал старую легенду о тех, кого в прошлом называли Живущими в тумане. Впервые я услышала о них, едва мне исполнилось шесть. В тот год родители занимались важным исследованием, часто задерживались на работе допоздна и просили знакомых присмотреть за мной. Кто-то соглашался охотно, и тогда мы весело играли, пели песни, смотрели мультфильмы; кто-то считал достаточным разогреть ужин и вовремя отправить ребенка в постель. Больше всего мне нравилось проводить вечера с нашей соседкой. У нее были добрые ясные глаза и седые волосы, уложенные в пышную прическу. Жаль, ее имя вылетело из головы. Та женщина знала уйму интересных историй, а однажды поведала страшную тайну. «Запомни, милая, – сказала она, – порой можно встретить человека, который способен сделать чуть больше, чем остальные. Ты учти, речь сейчас идет не о простых талантах, их-то природа раздает щедро, бери да пользуйся, коли сумеешь. Нет, детка, тут штука посложнее: среди нас живут люди сродни волшебникам из твоих книжек. Они предсказывают будущее, мысленно передают сообщения через тысячи километров и делают еще многое-многое другое! Конечно, верят им далеко не все, над ними даже насмехаются, называют обманщиками или безумцами, но я видела их возможности своими глазами, ближе, чем тебя сейчас!»

Это взволновало меня. Стоило родителям вернуться домой, я бросилась к ним с расспросами, но они, сердито глянув на соседку, ответили, что им ничего не известно, а подобные разговоры – обычные суеверия и глупости, и обсуждать их – значит тратить жизнь попусту. Пару дней спустя мама объявила радостную новость: исследование окончено и теперь она будет возвращаться домой вовремя. Еще меня настоятельно попросили не беспокоить никого своими россказнями об особенных людях. Соседку с тех пор я изредка встречала на улице, она держалась подчеркнуто холодно: вежливо кивала в ответ на приветствие и проходила мимо. Лишь раз она задержалась на несколько секунд, упрекнула меня за болтливость и шепнула, что Живущие в тумане, благодаря своим способностям, могут оставаться неузнанными до тех пор, пока сами не захотят раскрыть себя. Больше женщина не сказала мне ни единого слова, а через три месяца скончалась от пневмонии. В ее дом тут же въехали дальние родственники, довольно неприятная супружеская пара; они жили замкнуто и почти не выходили на улицу, предпочитая общество друг друга. Время от времени разлетались слухи о странных событиях, происходивших в окрестностях. Наверное, те истории были откровенными выдумками, но я верила в них и связывала с теми, кого так желала найти. Я представляла Живущих в тумане настоящими героями – с благородными лицами в красивых, развевающихся одеждах, мечтала когда-нибудь познакомиться с ними, а еще лучше – стать одной из них. Теперь-то смешно вспоминать об этом, но детство, проведенное в Калмси, маленьком городке на краю леса, где главное развлечение мужчин – охота на птиц, а удел женщин – ожидание счастья, немало поспособствовало буйству фантазии. Уж очень колоритно выглядела местная природа.

Все изменила реальность, которая рано или поздно вмешивается в беззаботную жизнь, вычеркивая из нее волшебство. Мама с папой хотели дать мне лучшее образование, поэтому выбрали престижную школу в часе езды от дома. Там преподавали отличные учителя, но нагрузка была слишком высокой, и в восемь лет я тяжело заболела. «Нервный срыв, – пожимая плечами, говорили родители в ответ на расспросы знакомых. – Она у нас оказалась такой слабенькой, даже удивительно». Тот год запомнился мне плохо, следующий – еще хуже, но именно тогда сны и грезы перестали иметь значение, потускнели, смазались, и я надолго забросила свой блокнот. Наивная красота детства ушла безвозвратно, а вместе с ней пришлось распрощаться с мечтами об избранности, о будущем, полном приключений и невероятных свершений. Потом я выросла, и, хоть снова записывала сны, в двадцать восемь лет мне было очевидно: Марта Кержес – самый обыкновенный человек.

Я закрыла глаза, устроилась поудобнее и снова попыталась восстановить подробности ночного кошмара, но ничего не шло на ум. Хорошо хоть основную идею удалось ухватить, вдруг получится как-нибудь использовать ее. Лучи солнца пробрались в щель между плохо задернутыми шторами и упали мне на лицо, заставив поморщиться. Ненавижу рано просыпаться. Меня ждут сегодня в ресторане к восьми часам вечера, а впереди целый день. Можно еще немного поспать, а потом вдоволь нагуляться, пообедать в каком-нибудь уютном кафе на другом конце города, вернуться к себе и закончить статью для газеты. Или лучше поработать сегодня подольше? Задремать не вышло, я опять зевнула, потянулась и решительно спустила ноги с кровати: пора вставать.

Утро всегда начиналось с большой чашки кофе на завтрак. Возясь на кухне, я взглянула на календарь и тут же обвела красным фломастером дату в кружок: ровно семь лет назад Лардберг стал моим домом. Я закончила университет, устроилась работать в газету «Мнение» и искала недорогое жилье поближе к редакции. Мне понравилось несколько вариантов, но решающим аргументом в пользу квартиры на четвертом этаже дома номер двенадцать по Подвижной улице оказался вид из окна: двор с небольшим садом. Сейчас-то сад был заброшен и успел зарасти сорной травой, пожухлой и безвольно распростертой на земле, но раньше там цвели чудесные цветы, укрытые мазками тени от деревьев, а чьи-то руки ухаживали за ними, оберегали от непогоды и любителей бесплатных букетов. В городе частенько обрывали клумбы, разбитые на самом виду, но наш сад никогда не трогали, а теперь он лежал внизу – забытый, ненужный клочок земли, пятно живой природы среди засилья кирпичных стен. Я распахнула настежь окно и залюбовалась тонкими липами, заслушалась шелестом их желтых листьев на ветру. Стояло мое любимое время года – золотая осень, самая романтичная и вдохновляющая пора для писателей, художников, музыкантов и всех тех, в ком есть хотя бы капля творчества.