– Восточный район. Хаббард… В общем, мой секретарь скажет вам точнее.
Джефферсон поднялся, открыл сейф, достал оттуда бутылку коньяка и одну рюмку.
– Спасибо, эту бурду я не пью, – поспешил предупредить его я. – В рабочее время предпочитаю колу.
Босс, собравшийся было опрокинуть рюмку себе в глотку, недоумённо посмотрел на меня.
– В холодильнике, – пробурчал он. – Обслужите себя сами.
Я воспользовался любезным предложением и спросил:
– А как насчёт личной жизни вашей жены?
– Какое это имеет значение? – босс уставился на меня из-под воспаленных век.
– Вы последнее время много пьёте и мало спите, – заметил я. – А раз я уж взялся за ваше дело, значение имеет всё.
Джефферсон пожал плечами.
– Тогда спросите у неё сами, кто такой мистер Морган.
– Ладно. Писем с требованием выкупа, насколько я понимаю, вы пока не получали?
– Наверное, тогда я с этого начал бы.
– Знаете, люди разные встречаются. Больше ничего интересного сообщить не можете?
– К сожалению. И помните, я чертовски волнуюсь. Это моя единственная дочь. Если что-нибудь узнаете, звоните сюда в любое время дня и ночи. Правда, сегодня у меня с пяти до восьми конференция, но потом я буду ждать от вас новостей.
Я пообещал Джефферсону связаться с ним, взял конверт с двадцатью пятью долларами, сунул снимок Лилиан между двумя десятками, после чего пожал боссу руку и откланялся.
К моему удивлению, молодой человек по имени Остин не подслушивал у двери и не подглядывал в замочную скважину, а спокойно сидел за своим столом и работал. Помахивая конвертом, я подошел к нему и попросил продиктовать адрес Моники Джефферсон. Он порылся в ежедневнике и нашел нужную запись. Я бросил свой конвертик на стол, черкнул в своём блокноте адрес, аккуратно убрал его во внутренний карман пиджака и направился к выходу. Остин снова вернулся к своей работе.
3
Квартира Моники Джефферсон оказалась на восьмом этаже высоченного здания на Хаббард-стрит. Длинный худой парень лет восемнадцати сидел за конторкой консьержа и разглядывал в зеркало прыщи на носу. Увидев меня, он сразу принял строгий вид.
– Миссис Джефферсон с дочерью в каком номере живут? – спросил я любезно, чтобы подчеркнуть важность занимаемой им должности.
– В тридцатом, сэр.
– Ну и как она? Ничего бабёнка?
Парень смущённо улыбнулся, отчего стал немного смахивать на олигофрена, и протянул:
– Ничего…
– А дочка тоже красотка, верно? Я директор школы, – от подобного заявления мне и самому-то стало не по себе. Хотя почему бы мне на время не стать демократичным педагогом и не зайти к своей ученице?
Малолетний консьерж, похоже, занялся воспоминаниями о прекрасной Лилиан и не обратил внимания на выпаленную мной явную нелепость.
– Хочу узнать, почему мисс Джефферсон с четверга не посещает занятия, -продолжил я. – Ты ее давно не видел?
– Дня два, – робко ответил парень.
– А последний раз можешь вспомнить?
Мой сообразительный собеседник безнадёжно закатил глаза к потолку. Я решил не испытывать своего терпения, похлопал парня по плечу, вызвал лифт, поднялся на восьмой этаж и отыскал нужную квартиру. На мой звонок ответили не сразу. Сначала за дверью слышался голос женщины, видимо, разговаривающей по телефону, потом он смолк, раздались шаги, еще несколько слов в трубку, и наконец мне открыли. На пороге появилась очень миленькая светловолосая женщина лет тридцати пяти. На ее щеках горел румянец, а взгляд голубых глаз был далеко не миленьким. Просторный халатик каким-то непостижимым для мужской части населения планеты образом не только не скрывал, а всячески подчёркивал стройность фигуры.
