Из вышесказанного следует, что глава об архетипах восприятия пространства усиливает интегративный потенциал всей методологии, делая её глубже, индивидуализированнее и культурно чувствительнее. Она подчеркивает, что пространство не только локус взаимодействия, а носитель переживаний, символов и трансформаций.
Разработка и внедрение этой главы в структуру методического пособия открывает путь к более тонкому пониманию внутренних процессов клиента и к созданию практик, которые уважают сложность и многослойность человеческого восприятия среды.
Связь между архетипами и восприятием имеет глубокое обоснование как в аналитической психологии, так и в феноменологической философии, психологии пространства и экопсихологическом подходе. Архетипы в юнгианской традиции, это универсальные психические структуры, выражающие базовые формы человеческого опыта. По Карлу Густаву Юнгу, архетипы представляют собой «врожденные возможности восприятия и действия», которые проявляются через повторяющиеся образы, символы и мифологемы в культуре, снах, фантазиях и телесных ощущениях (Юнг, 1968). Эти образы, по сути, являются формами организации бессознательного опыта, и их выражение часто происходит именно через символическую структуру среды.
Пространство в этом контексте функционирует не просто как физическая оболочка, но как носитель символических значений. Архетипический подход позволяет рассматривать образы пространства, не в качестве случайных метафор, а как устойчивые формы, в которых актуализируются глубинные структуры субъективного опыта.
Аналогичные идеи находят развитие в современной архитектурной и феноменологической психологии. Исследования Питера Цумтора, демонстрируют, что архитектурное пространство воспринимается как “эмоциональный сосуд”, в котором сочетаются материальные и нематериальные характеристики, свет, звук, температура, запах, активируя у субъекта ассоциативную и символическую память. Герман Бёме в своей эстетической теории атмосферы подчеркивает, что пространство воздействует не через абстрактные формы, а через телесно переживаемую и символически насыщенную ткань ощущений, вызывающих «эмоциональные поля присутствия» (Бёме, 1993).
С юнгианской точки зрения, архетипы, такие как Великая Мать, Тень, Герой, Персона, Анима/Анимус, могут проявляться в восприятии среды через структурные и эмоциональные особенности пространства.
Например, восприятие «уютного укрытия» может ассоциироваться с архетипом Матери; заброшенные руины могут пробуждать архетип Тени; высокие светлые купола, архетип Духа или Отца. Эти реакции, хотя и опосредованы культурным контекстом, во многом универсальны и часто проявляются в телесных и аффективных ответах человека на ту или иную конфигурацию среды.
Важно отметить, что архетип не совпадает с символом среды, но проявляется через него. Архетип – это потенциал опыта, а конкретный образ пространства – это способ его проживания. Как пишет Юнг: «Архетип – это склонность формировать одни и те же представления… безусловно спонтанно» (Юнг, 1959). Пространственная среда, в свою очередь, становится сценой, на которой эти представления получают форму, эмоциональный тонус и динамику.
В российской психологической традиции интерес к символике пространства обнаруживается в работах А.В. Петровского. Развитие этой мысли можно проследить в феноменологических исследованиях символических структур пространства в отечественной педагогике, а также в анализе образов среды в психотерапевтических и арт-терапевтических подходах.
