С тех пор, как странный человек вошел в нашу палату, я, сама не знаю почему, перестала плакать по Сергею. Он уже не казался мне сосредоточием всех надежд на будущее. И я согласилась с Розой, сказавшей мне как-то:
–Твой бывший начальник не единственный мужчина на земле!
Согласилась, но в душе перефразировала:
«Сергей, не единственный добрый человек на земле!».
Встретив отца Михаила, я вдруг поняла, почему влюбилась в начальника, обыкновенного, по большому счету, человека. Он покорил меня не красотой, а добротой! Вот что я искала в жизни. Добро, во всех его проявлениях. Разочарование в Сергее, стало моим разочарованием в мире. Но в этот страшный момент, мир протянул мне руку помощи. И я только начинала осознавать, что это действие не какого-то неопределенного понятия, как мир, судьба. Что руку помощи протянул мне Бог.
Я ничего не знала о Боге. И вряд ли стала бы его искать, если бы он сам не вышел мне на встречу.
Отец Михаил не заходил три дня, и я стала волноваться. Жалела, что не попросила у Вали его мобильный, когда она выписывалась. Может, я ему надоела? Может, не то сказала? Может, помощь нужнее другой болящей?
Но на четвертый день все разъяснилось.
В палату вошла совсем юная девушка, лет шестнадцати и спросила:
–Кто Дарья?
–Здесь! – отозвалась я.
Девушка широко улыбнулась и стала очень похожа на отца Михаила.
–Я к вам! Зовут меня Александра, можно, Саша. Я дочь отца Михаила.
–Я так рада с тобой познакомится!– засуетилась я,– Можно, на ты?
Она кивнула.
–Присаживайся! Что с батюшкой?
–Он приболел. Ничего серьезного. Простуда. Волновался за вас…, тебя. Вот, апельсинов передал!
Я радостно прижала к себе благоухающий цитрусом подарок.
–Спасибо, что зашла! А я и не знала, что у батюшки дочь есть!
– Ну, отец – не монах! Приходской священник. Больничный ваш. Мы живем недалеко, в пятиэтажке. И еще у меня два брата. Младшему семь лет.
–Надо же!– удивилась я,– Думала у всех батюшек обязательно есть дом, хозяйство. А вы в квартире живете. Знаю, какая в пятиэтажках теснота.
–И не говори! – вздохнула Саша, – тесно, как в скворечнике. И вообще, мне тесно в городе. Но отец доволен. Это квартира его родителей. Он и нас учит быть довольными, что не послали в деревню, в разрушенном домике жить, разрушенный храм восстанавливать. А если Бог этого не послал, значит нам не по силам. Папа радуется и нашей квартире, и новенькой церкви.
–Так он, вообще, всему радуется, заметила,– улыбнулась я.
–Конечно!– ответила она на улыбку,– так наш Господь велел.
–Правда? Я думала, Бог не любит, когда радуются.
–Что ты?!– подняла тонкие светлые брови Саша,– Иисус Христос сказал: « Всегда радуйтесь! Непрестанно молитесь! За все благодарите!».
–А я думала, что в нашей вере Бог любит, когда оденут черное и плачут, – возразила я.
Саша открыла рот, чтобы что-то сказать, потом закрыла, и засмеялась.
–Ну да! Любит и это тоже! Ты что же, ничего о вере, о Христе не знаешь?
– Кажется, немного знаю, но только то, что слышала, – оправдывалась я.
Мне стало обидно, что какая-то девчонка, хоть и дочь священника, смеется над моей безграмотностью.
–Ты молодец!– вдруг решила она,– Многие, кого я встречала, ничего не знали о Боге и церкви. Знали только по слухам, но были уверены, что знают все!
От ее одобрения мне немного полегчало.
–Ты Евангелие не читала, наверное?
–Нет, не читала. Когда-то хотела почитать, но уж слишком не понятно показалось.
