На следующий день встали они рано, но пока позавтракали, попили чай с печеньками – совестно было отказать в такой малости любезной старушке, буквально сбивавшейся с ног ради дорогих гостей, – пока Ольга помогала убрать со стола, пока собирались в дорогу, глядь: время перевалило уже за полдень. Иван был недоволен попутчиками, но раздраженно молчал да утешал себя мыслью, что старушке недолго осталось жить на своем веку, пусть наговориться, да и калитку он заодно успел починить.
Ходоки из Григория и Ольги оказались, как и следовало ожидать, никудышные. Григорий, взявший было резкий темп, едва они отошли от станции метров двести, сдулся и всю оставшуюся дорогу не шел, полз медленно, что черепаха. Ольга, напротив, была быстра и подвижна, но вся ее энергия уходила на всякие кустики, цветочки, травы, деревья, так что к концу пути в руках у нее набрался порядочный букет. Вдобавок ко всему, уже перед самым поворотом в деревню на пути им встретился заяц. Наглый, он сидел на другой стороне канавы, проходившей вдоль дороги, и, казалось, с удовольствием позировал для горожан. Ольге удалось сделать кадров двадцать, когда Григорий напомнил ей, что камера садит телефон, а в такой глуши с электричеством могут быть проблемы.
– Да нет, – отозвался Иван. – Свет и вода здесь есть. Это хорошо. Потому и выбрал это место. И газ. Так что живем, как люди. Дрова, правда, дорогие. Но если целыми чурбанами, то дешевле. И для здоровья полезно. Не все у нас хуже, чем в городе. Чиновников опять же нет. Правда, свои кадры тоже водятся, как везде.
Григорий кивнул, хотя и не до конца понял мысль собеседника. Иван тем временем разговорился.
– Страшно иной раз за молодых. Если приглядеться, что вокруг делается… Они не понимают, чутья еще нет, да и не будет. Откуда? Жизни они не видели, а мозги сейчас в школе хорошо прополаскивают, основательно. Мы вот тоже вроде в идеологическом государстве жили, а мыслящих людей было больше.
– Да и сейчас они есть, – возразил собеседнику Григорий.
– Есть, – как-то мрачновато протянул Иван. – Но что делают… Оболванивают людей, делят на касты. Знаешь – ничего, что я на ты? – в последние годы перед пенсией ко мне в отдел такие молодые специалисты приходили – только держись! Не то, что серьезное, велосипед доверить было нельзя. Хотя, конечно, попадались и толковые ребята.
– Вы опять о политике? Договорились же, – прервала их разговор Ольга. – Бросьте. Медицина советует наслаждаться природой. Сами же говорили, что телевизор не смотрите.
– Виноват, – усмехнулся Иван. – На станции заразился. Пока посылку получал, такого бардака насмотрелся, тошно.
Он зло сплюнул.
– Мы-то с вами еще поживем, нам что. Умру, закопают, зарастет могила. Деревенского кладбища уже почти не видно. Когда я приехал, бывало, еще ребята туда бегали за конфетами. А теперь все покосилось. Прошлым летом с района приезжали, поправляли могилку какого-то ветерана. Я еще им машину чинил. Ни у кого сейчас рук почти нет, а водители… Раньше мы любую железяку разбирали. Вот так-то, брат… Пригодился все-таки государству… напоследок.
Григорий поморщился. Будучи владельцем собственной небольшой фирмы, специализирующейся на установке видеокамер и охранной сигнализации, он не любил пессимистов. Сам начинал с простых инженеров. Тяжело перестраивался, когда пришла пора переходить на вольные хлеба. Но, работая на государство, многого не получишь, да и нравилась ему свобода, ощущение Хозяина. Тоже, видимо, чувствовал Иван, когда ходил на охоту.
