Просвет моей уязвимости - страница 7

Мама называла ее “заися”, что в переводе с детского означает “заяц”. Средняя сестра не выговаривала и это, зато получалась “Зизя”. Видимо, не просто так в тех краях любили морковь, а с детства еще остался танец, который Элиза сама придумала. В нем нет ничего примечательного, только очень милое. Но сейчас, повторяя его в возрасте, уже не так выглядит… Даже немного странно. Традиция обзываться нежными животными переросла в постоянную игру в различных зверей со страниц энциклопедии, но любимыми в этой серии были представители кошачьих. Несомненно, как и в реальной жизни, они лазали по деревьям, перепрыгивали с ветки на ветку, висели вверх ногами, сидели на подоконниках у окон, наблюдая за прохожими, и выбивали передние коренные железными прутьями. “Папа вдеуает!” – девиз того времени. Обидно только было на школьную фотосессию идти беззубой.

Друзья тоже любили повторять за животными, но с ними играть было иначе, чем исследовать мир в одиночку. Одни маки чего только стоят… Оказывается, коты очень любят ждать, когда коробочка у цветка созреет, чтобы ее бережно открыть со звуком “чпок!” и высыпать на ладошку содержимое, представляя, что это маленькие темные звездочки, которые хотят поселиться в траве, как их белые сестры на небе. Либо заныкать в последнем дедушкином подарке – огромном яйце Фаберже цвета глянцевого индиго на позолоченных замочках.

Делить впечатления с друзьями – это одно. Ставить под сомнение самоценность, оказывается, несложно и естественно, когда в семье появляется некий неопознанный субъект. Конечно, догадки были, что рано или поздно это бы произошло, особенно наблюдая за стремительно растущим маминым животом. И тут началась игра в сломанный телефон.

      Новая малышка по имени София 9 мая 2008 года с ноги ворвалась в этот мир. С самого начала своего пребывания здесь ее многое не устраивало, что, само собой, сопровождалось громкими и протяжными децибелами. Это не нравилось никому, особенно Элизе, которой и так хватало стресса в первом классе. Ситуация усугубилась, когда второй детеныш внезапно оказался болен и должен был пройти терапию для совсем маленьких пациентов дерматологического отделения. Чтобы уберечь первенца от напасти, было принято решение отправить семилетнюю девочку “с другой какой-то семьей, я их в первый раз вообще вижу, и почему нельзя вернуться домой поскорее? Мама, забери меня-я-я…” Как было доходчиво объяснить, что все это для ее же блага?

– Элизка-киска, как сильно ты любишь маму с папой? Во-от так, а кто крепче обнимет? Нет, я сильнее!

– Ита-ак, – протяжно произнес воображаемый психолог, вскидывая очки на переносицу, – судя по всему, мы имеем дело с созависимым типом привязанности и болезненной сепарацией в запущенной стадии. Что-нибудь об этом слышали? Нет? Н-да, неудивительно, – опустил голову и оценивающе посмотрел поверх очков – созависимых обычно за уши, как крольчат из норок, вытягивают из травмирующей среды. А про социализацию хоть слышали?

Школа для нее представлялась местом с большим количеством коридоров, покрытых скользким линолеумом, по которому, если хорошенько разбежаться, можно было прокатиться в солнечных лучах до самой столовой. Вообще, эта часть здания славилась еще одной достопримечательностью – магазинчиком с приколами. Все там же, выйдя из очереди на обед, можно было затариться всякой всячиной: от канцелярии до управляемых щенят. Девчонки слетались на объемные наклейки с химическим ароматом, забыть который невозможно. Коллекции хранились, чаще всего, в небольших альбомах для фотографий, где на страницах вместо кадров красовались стикеры из разных сфер жизни – животные, герои мультфильмов, цифры, сказочные сюжеты, цветы и прочее. Самыми ценными наклейками были желейные. Но с ними одна загвоздка – страницы склеиваются!