Просвет моей уязвимости - страница 9

Ее, как взрослую, отправили на несколько недель учиться в Англию. Для Элизы опыт был по всем пунктам исключающим зону комфорта: незнакомая страна, чужой менталитет, отсутствие присутствия родных, язык, нет местной SIM-карты. Это была злая шутка над ее особенностями личности. Возможно, именно эта точка в хронологии записала негативный паттерн на подростковый возраст: “я совсем одна, и никто мне не поможет”.

Английское лето значительно отличалось от привычного на родине. Да и вокруг все было таким странным. По улицам изумленно бродили индусы, азиаты фотографировали все вокруг, особенно людей других наций, громко шутили и смеялись русские… Совсем не то, что было описано в учебниках.

Летняя школа для девочек выглядела сродни средневековому замку с огромным полем, густо застланным травяным покровом. Оказалось, в Англии действительно особое внимание уделяли зелени, что и было заметно по идеально выстриженному газону, на котором буквально жили обитательницы лагеря. Практически все делалось босиком на пушистой густой траве, мягко обволакивающей ноги и приглашающей в свои зеленые крепкие объятия. Элиза сразу обратила внимание, что люди в школе разделялись на группы. Позже она выяснила, что это было неспроста: сами англичанки охотнее проводили время друг с другом и не пускали в свои ряды незнакомок, испанские девушки показательно игнорировали любые сообщения в свой адрес и притворялись, что не понимали, азиатки были скромными и тихими, вследствие чего складывалось впечатление, что их вообще забыли пригласить на вечеринку в патио, а вот русские… Об их присутствии знали все, включая персонал. Наверное, это действительно наша объединяющая черта – быть заметными на фоне остальных. Говорят, за это нас и любят за границей. Но Элизе выпал другой жребий. Дело в том, что лагерь был разделен на две части. Первая – только для русских, где проходило обучение языку и разные традиционные тренинги. Вторая – зона отдыха и развлечений для всех остальных. Перед поездкой главной героине предложили сдать экзамен, чтобы она под звуки имперского марша4 могла выбрать сторону. Но мама ей об этом не сказала. То есть, для девушки был предложен вариант, при котором она в любом случае пишет тестирование и отправляется учиться без права принимать решения. Успешные результаты позволили ей в качестве исключения попасть в ряды тех, кто даже примерно на карте не мог обвести пальцем Россию. Таким образом, девушка в очередной раз оказалась в социальной изоляции. Конечно, за все время пребывания там ей-таки удалось завести несколько приятных знакомств. И постоянная практика в иностранном языке доказала пластичность детско-подростковой психики, поэтому спустя время ей было тяжелее подбирать эквиваленты английских слов на русском.

Тогда Элизе в очередной раз показалось, что с ней было что-то не так, раз ее отправили подальше от “своих”, более того, подростки-иностранки по-своему видели допустимые границы межнационального взаимодействия, избегая контактов с другими, особенно, как казалось, с ней. “Снова я одна, – крутилось в юной голове – как тогда, в детстве. В саду со мной не дружили. Родилась сестра, и меня отправили в незнакомое место. Школа? И так понятно. Я так хотела домой… И это желание до сих пор со мной. Но куда я рвусь? Меня там вообще ждут? Или пора уже усвоить: хорошо там, где меня нет…”