Впрочем, в сторону философию. Пора заниматься делами. После посещения зала с картой Эранги, я планировал посетить склеп Ройхо, почтить духов и подумать над первоочередными задачами, которые стоят передо мной и всем нашим маленьким северным кланом. А затем следовало выслушать старшего десятника из дружины Грига, проверить воинов, отдать приказы Линтеру и Хайде, а вечером поговорить с дядей и его лучшим учеником шевалье Эри Вереком.
Я покинул Левую Приморскую башню и вышел во двор замка. На трех внешних донжонах и двух приморских развеваются стяги Ройхо. Мои братья и сестры, наверняка, все еще отсыпаются после утомительной дороги и приходят в себя после выпавших на их долю испытаний. Золотая казна в надежном месте и под охраной. В складских помещениях суета, барон Койн с учениками бродит по самым глухим закоулкам и вновь пытается понять, куда мой предок Руфус спрятал свою лабораторию или дневники с описанием исследований. На конюшне успокаивают одного из горячих жеребцов, который чувствует рядом с собой готовую к случке кобылу, и нервничает. А рядом, встревоженная шумом, лает дворовая собака, которая осталась от прежнего замкового гарнизона. И все это на фоне доброго солнечного дня и шума морского прибоя, бьющего своими волнами в высокую монолитную скалу, на вершине которой стоит замок. Хорошо! Жизнь налаживается и все при деле. И не почувствовав в свежем соленом морском воздухе никакой опасности, я взял у подошедшего ко мне дружинника свою сумку, перекинул ее через плечо, развернулся и зашагал к Центральной башне, при виде которой мое настроение немного упало.
Высокий темный каменный зуб уставился в синее безоблачное небо. Несколько вывалившихся из кладки стены каменных блоков лежали на покрытой мусором земле. А стаи черных ворон, предвестников беды, которые группами по пять-шесть особей сидели на обгоревших балках, стропилах и камнях, встретили меня возмущенными резкими взмахами крыльев и пронзительными бьющими по нервам криками.
«Твари! – глядя на ворон, подумал я. – Одна тоска от вас. Но ничего, попозже заведу себе пару ястребов или кречетов, и черта с два вы у меня тут летать будете!»
Приблизившись к главному входу Центральной башни, я свернул влево, прошелся вдоль стены и остановился перед входом в склеп, тяжелой серой дверью, которая не сгорела лишь потому, что она была защищена магией. Пять ступенек вниз. Потянул дверь на себя, и она открылась. Поток солнечного света из-за моей спины образовал на длинном пыльном проходе узкий туннель. И достав из кошеля на поясе малый магический фонарик, который я использовал во время своих поисков в башне Ан-Анхо, я сжал его в кулаке, и пожелал, чтобы он загорелся. Светильник вспыхнул желтоватым светом, который растворился в солнечных лучах, и я двинулся вперед.
Подошвы моих сапог оставляли на полу четкие отпечатки, а звуки шагов отражались от стен. Солнечный свет все тускнел и тускнел, а магический фонарь, наоборот, горел ярче. И когда метров через тридцать, я уперся в новую дверь, мой путь освещал только он. Осторожный толчок ладонью в дерево и передо мной темный и сухой склеп, где посередине стоит мраморная лавка, а стены усеяны ячейками-сотами, в которых находятся урны с прахом моих кровных родственников. Здесь тихо и спокойно. Ничто не нарушает уединение мертвых, и только в двух местах во всем мире Кама-Нио, в столичном особняке и здесь, души рода Ройхо могут принимать подношения от своих потомков.
