Дэстени догадывалась почему, хоть и не хотела в это верить. Роланд почувствовал, о чем Дэстени собиралась у него спросить. Теперь он знает, о чем она хочет с ним поговорить. Скорее всего, он даже знает о ее чувствах к нему, об этом несложно было догадаться – стоило лишь взглянуть в ее глаза. И теперь он просто не хочет разбивать ей сердце, тем более пока она в таком состоянии. Роланд никогда никого не обидит. И он не хотел обижать ее…
Вся эта ситуация сводила ее с ума. Мысли о нем – единственное, что хоть как-то ее успокаивало и приносило силы. Даже если он не хочет видеть ее – ей нужно было видеть его, чувствовать его, слышать его голос…
Дэстени чувствовала, что ей, может быть, станет легче, если она скажет все это вслух. Но кому? Уж точно не Владу, который приходил к ней постоянно, ухаживая за ней и делая все, чтобы Дэстени каким-то волшебным образом забыла, что хотела с ним расстаться. Может, он надеялся на то, что сотрясение, полученное при нападении, заставит ее об этом забыть? Нет, она была благодарна ему за все, что он делает, но ее чувства к Владу не изменились. Ей даже пришлось сказать ему об этом пару раз, но тот лишь мотал головой, уверяя ее, что приходит к ней, только чтобы поддержать как самого близкого человека.
Она не могла признаться и Джилл, которая во всем и всегда чувствовала себя виноватой. После того как Ирина исчезла из их жизни, Джилл словно решила, что обязана сделать все, чтобы Дэстени ни в коем случае не чувствовала потерю подруги. Она надеялась заменить Ирину, но это, конечно же, было невозможно – Дэстени это знала. Ей очень нравилась Джилл, с первой их встречи, и Дэстени очень надеялась, что подруга перестанет так сильно стараться.
Дэстени не могла поговорить начистоту и с Мэделин – жена ее Учителя (точнее, вдова ее Учителя) была на седьмом месяце беременности, к тому же они никогда не были настолько близки, хоть и всегда были добры друг к другу.
И получалось, что раз с самим Роландом она не могла обсудить свои чувства, то оставался лишь один человек, который понимал все по одному только взгляду. Этот человек все понял бы сразу и сказал это вслух даже раньше того, как Дэстени сама себе в этом призналась бы. Этим человеком, конечно же, была Ирина.
Но она не могла поговорить с Ириной. Было бы здорово, вот только после их последней встречи лучшая подруга привела в Организацию Охотников, которые напали на Дэстени, а потом ушла с ними, оставив подругу умирать.
Дэстени закрыла глаза, пытаясь, как обычно, не думать обо всем этом. Она постаралась думать о том, что завтра вернется в свою комнату, сможет пользоваться своей ванной комнатой, спать в своей кровати. Казалось, она уже забыла, как комната выглядит. Все-таки прошло целых двадцать пять лет. Точно двадцать пять лет, а не месяц…
И все же ее мысли вернулись к Ирине – как бы она ни пыталась переключиться, ее продолжали мучить вопросы. Как Ирина могла присоединиться к Охотникам? Как она могла продать им свою лучшую подругу? И третий вопрос, который вызывал особую боль в глубине души и сердца: как она могла… как она могла убить Леонарда?
Все это не укладывалось в голове. Возможно, Ирина правда сошла с ума, как думают многие Протекторы? Вся ситуация казалось каким-то страшным сном, из которого невозможно было выбраться. Просыпаясь каждый раз в холодном поту, Дэстени оставалось лишь осознавать, что настоящий кошмар творится в реальной жизни. Ее лучшая подруга – ее единственная поддержка, семья и родственная душа – предала ее? И ради чего? Из-за листа бумаги?
