Они опоздали. Он опоздал.
– В чем дело? – наконец поднялся на ноги Генерал, строго глядя то на Роланда, то на Ниллу.
Роланду потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Он был совершенно вымотан морально и физически, и последняя новость могла бы окончательно сломать его. Он прикрыл глаза, собирая все оставшиеся силы и пытаясь привести свои мысли в порядок.
Ответила Генералу Нилла, каким-то образом догадавшаяся, что Роланд пока не в состоянии это сделать. Переведя взгляд на Джонатана, она дрожащим голосом произнесла:
– Нас атакуют.
Погода словно издевалась над ними. Яркое солнце подмигивало из-за редких облаков, а легкий ветерок игриво теребил верхушки деревьев.
Но отличное настроение погоды никому не передавалось. Дэстени не видела вокруг ни одной улыбки, а сама была уверена, что вообще никогда больше не сможет улыбаться.
Они ехали в длинной черной машине, внутри которой царила тяжелая тишина. Она сидела на заднем сиденье из черной кожи и смотрела на дорогу не отрываясь, почти не моргая. Когда ее посадили в машину, она посмотрела на водителя – мужчину, которого никогда раньше не видела. Он молча выруливал на главную дорогу. На переднем пассажирском сиденье так же молча сидел директор Подготовительного корпуса. Она не видела их лиц со своего места. Рядом с ней сидел мистер Леонард Волов, задумчиво глядя в окно. Ей казалось, что иногда он на нее поглядывал, как будто ожидал, что она разревется. Но Дэстени не собиралась реветь. Ей не хотелось. Она больше удивлялась тому, что мистер Волов вообще сопровождает ее на похороны родителей.
Да, он предложил ей учиться у него, что до сих пор не совсем укладывалось в ее маленькой голове, но она вовсе не ожидала, что он поедет с ней на похороны. Дэстени не знала, как ощущает себя по этому поводу. Она очень надеялась, что мистер Волов делает это не из жалости к ней. Все знали, что он не только самый лучший учитель в Подготовке, но и самый строгий. Этот добрый жест не совсем соответствовал его характеру…
Они ехали долго, и никто ничего не говорил. Даже когда они приехали на кладбище, водитель не объявил о том, что они прибыли. Все просто стали молча выходить из машины. Дэстени повернулась к двери и увидела, что мистер Волов уже стоит снаружи и, открыв дверь, протягивает ей свою большую ладонь.
Она подняла взгляд к его глазам. На солнце они казались еще ярче. Голубые, как светлое утреннее море. Даже ярче, чем ясное небо над их головами.
– Пойдем, Дэстени, – произнес он тихо, не опуская руки.
Она тут же опустила голову, ругая себя, что задерживает его. Она неловко подала свою руку, которая казалась совсем маленькой и тоненькой в его руке, и вылезла из машины.
Яркий свет тут же ударил ей в глаза и прицепился к ее черной одежде. На ней был коротенький сарафан, рубашка, пиджак и лакированные туфельки. Все черное, без единого яркого пятнышка. Дэстени увидела перед собой открытые ворота, на которых было красиво выведено «Кладбище святого Петра». Она никогда не была на кладбище раньше, никогда не видела его так близко. Было очень тихо. Спокойно и мирно.
Директор Подготовки – Мистер Сулливан – тоже вышел из машины и направился к воротам, кивнув мистеру Волову, словно давая ему понять, что нужно идти. Дэстени и сама это понимала. Ее руки автоматически поднялись к волосам и поправили и без того аккуратные косички. Потом опустились ниже и поправили воротник.
