Против всех - страница 13

Вздрогнул и чуть пригнулся Степаныч, когда такой же мощный и безумный, просто невероятный удар, который противоречил логике, раздался со стороны другого окна. Снова протяжный вой, булькающий, злостный… И снова! Они бьют по окнам. Они их прошибают! Пытаются прошибить. Калечатся, боятся, впадают в безумную ярость… Но не отступают.

– Хуйня вся эта твоя защита, – буркнул Степаныч. – Их надо крошить в фарш.

– Стой, – смутная догадка сверлила мозг. Откуда эта ярость? Откуда эти калечащие, самоубийственные атаки? Почему тупые твари, да еще и без вожака, готовы жертвовать собой? Что-то глушит их инстинкты. Кидает на амбразуры, так сказать. Что? – Я понял! Их подчинили и заставляют атаковать защищенные места. Они хотят пробить защиту дома и взять нас. Их кто-то ведет!

– Противоречишь, брат. Вожака мы положили. Их осталась пара-тройка от силы. А на нас сейчас явно десяток-другой тварей навалится.

И то правда – массированные атаки на окно не прекращаются, ставни и решетки вот-вот не выдержат. Дверь! Они колошматят дверь, орут, жутко воют, шумят, рычат… Мы на отшибе, но они переполошат всю деревню. Капец… Лишь бы никто из местных смельчаков не вышел полюбопытствовать или разбираться. Да какой там… От такого шума хочется прижаться в темном углу, отгородиться от мира в самой глубокой конуре на сто засовов, и сидеть тихо-тихо… Да о чем это я? Мысли путаются…

– Степаныч… Я мудак. Я ошибся! Их все-такие ведет…

Дверь с невероятным, резким, неожиданным грохотом, поддаваясь чудовищному тройному удару орущих тварей, не жалеющих ни себя, ни преград, никого и ничего, – вдруг резко прогнулась. Черт… Надежная, прочная петля как-то жалко скривилась и наполовину слетела. Стальная поверхность вздулась, потом вздулась в еще одном месте. Еще удар – прочная непрошибаемая дверь почти слетела с петель, образуя брешь – проход для тварей. Я уже вижу гнусную клыкастую рожу, которая заглянула внутрь. Ее оттолкнула и сменила другая рожа, в брешь полезли лапы, противные, облезлые, рваные и обожженные, но могучие тела…

Грохот – и ближайшая морда разлетелась в клочья.

Пока я был в ступоре, Степаныч приступил к делу – стоя на широко расставленных ногах, он начал крошить тварей в фарш, как и обещал. Еще выстрел разнес и выдрал когтистую лапу. Я сосредоточился и прицельно выстрелил в проем, в снова лезущие рожи и тела – они отзывались, огрызались, летели клочья густой вонючей нечистой крови, полугнилой плоти, когти, кости…

Чудовищный удар все-таки вынес ставни – голодные, яростные, безумные горящие глаза, корявая башка с непомерной челюстью и мутантскими зубищами рванула в окно, продираясь через остатки решетки, ревя и безумно рыча, брызжа слюной… Я разнес эту башку выстрелом.

– К стене! – орет Степаныч. – Оборона, брат! – Он выстрелил, кровь и ошметки. А твари все лезут, лезут в дверь, в пробитое окно – и рвутся, бьются в трещащие по швам ставни, не щадя себя. – Мочи их! И не вздумай подыхать, кто еще таких уродов кроме тебя…

Он не договорил – разлетелось еще одно окно, прочные ставни полетели на пол вместе с решеткой. Степаныч выстрелил в показавшегося монстра, потом еще. Развернулся – зафигарил выстрел по тому, кто показался в двери. Я успеваю держать оборону второго окна, но черт возьми, они прямо лезут друг на друга! И дверь, дверь – я тоже стараюсь контролировать ее, прикрывать! Да сколько их там? Не может быть стая такой огромной, просто не может! Это подлинное безумие. Возможно, я переутомился за долгую дикую ночь, и мне все снится?