– Разве? Мне кажется нет!
– А я тебя ставлю в известность: да! Я считаю тебя размазней и мямлей! А еще – слабохарактерным рохлей!
– Ладно, – пожал плечами Илья.
– Да ты что, издеваешься надо мной? Или ты мазохист?! – воскликнула я, злясь на тупость.
– Понимаю, ты расстроена! Я, когда расстроен, разбираю мотор в тачке, ну или грушу колочу в гараже. А ты девушка. Ты так не можешь. Поэтому, орешь на меня, и тебе становится легче.
– Ты просто мастер логики! – издевательски восхитилась я.
– У меня в комнате висит груша, можешь пойти ее поколотить, если хочешь. Реально легчает!
И я пошла колотить грушу. Уж лучше грушу, чем этого тормоза.
Парень был прав. Реально легчает!
Через час бессмысленного пинания висящей самодельной штуки с песком внутри, я вернулась на кухню.
Илья был там. Курил в открытое окно, попивая из литрушки пивко.
– Дождь прекратился!
– Окей! Сейчас пойду, – ответила я, плюхаясь на стул. Чувствовала себя намного лучше. Словно все произошедшее было не со мной. Или очень давно. Или это все неправда.
– Почему? Можешь остаться, – обернулся Илья.
– Я несовершеннолетняя, между прочим, – хмуро напомнила я.
– В смысле: можешь еще попить чаю. Или кофе. Может, ты хочешь пива?
– Нет. Я домой хочу.
– Окей, сейчас провожу.
– Не нужно! Пешком пройдусь. Надо подумать…
– На улице темно. А район неспокойный. Одну тебя не пущу.
– Ты стремно одет. Мне будет стыдно идти с тобой рядом, – попыталась его обидеть и разубедить провожать.
– Подожди. Сейчас переоденусь, – пообещал Илья и исчез в единственной комнате.
Я осталась на кухне, не понимая, что же так раздражает. Сама ситуация? Что парень, который нравится, был застукан с простимашкой? Что пацаны так спокойно ко всему отнеслись? Что стремный парень Илья навязался и потащил к себе?
Или то, что я пошла?!
Ну, где мои мозги?!!
Ведь если парень зовет девушку домой – это же для них что-то значит, да?!
– Пойдем, – вернулся Илья в кухню.
Американские джинсы, яркая «найковская» майка цвета этикетки сгущенного молока, прекрасно гармонирующая с его голубыми глазами. Русые волосы он наставил гелем. Сверху байка, скрывшая заметные мускулы (не зря же парень моторы перетаскивает!). Прямая осанка говорившая, что парниша – нерушимая скала. От него веяло спокойствием и уверенностью.
– Так норм? – спросил Илья.
– Ага! Норм, – спокойно кивнула я.
Надеюсь, не сильно заметно, что поражена «прекрасным преображением»?!
На улице я не выдержала и поинтересовалась:
– А почему ты так не одеваешься?
– Да, как-то случая не было подходящего.
– Чтобы нормально одеться, нужен какой-то случай?!
– Не знаю, – пожал он плечами.
Руки засунул в карманы. Я пару раз втянула воздух и удивленно заметила:
– Ты что, надушился туалетной водой?
– Ну, типа того. Правда, я не успел сходить в душ и от меня скорее всего пахнет еще и маслом…
– Ой, заткнись, пожалуйста! – воскликнула я.
– Окей, – протянул Илья и, правда, заткнулся.
– Ну вот опять! – взвыла я.
– Ну что опять? – удивился он.
– Ты это нарочно делаешь?
– Да что я делаю? – остановился Илья и уперся правой ногой в скамейку.
Кроссовок на ноге скорее всего новый, потому что подозрительно чист. Я остановилась рядом. Горло парня было на уровне моих глаз, так что заметила, как дрогнул кадык.
– Почему ты всегда делаешь то, что тебе говорят?
– Я делаю то, что считаю нужным. Это никак не вяжется с тем, что мне говорят. Прекрасно понимаю, что ты расстроена, потому злишься и пытаешься сорваться на мне. Можешь срываться, сколько хочешь. Меня это не задевает.
