– К бабушке поедем?
– Конечно, поедем, – обрадовалась она. – Все вместе?
– Все вместе, – ответила я.
– И Кирюха, и Вадик, и Вика, и Ника и малыши?
– Да, маленькая моя. Если они хотят, они тоже поедут с нами.
– Я пойду, скажу им, – продолжала радоваться Милла, спрыгивая с постели.
Камилла вышла, Богдан склонился надо мной и нежно посмотрел мне в глаза.
– Я не дам депрессии выбить меня из колеи. Я должна взять себя в руки.
– Настюшенька, – его губы нежно коснулись моих.
– Данечка… – я крепко обняла его.
– Идем?
– Идем.
Мы спустились вниз, где нас уже ждали дети. Все, и большие и маленькие. Малыши просто радовались, Кирилл и Вадим сдавили меня в объятиях.
– Мамочка.
– Простите меня, ребята, – я крепко обняла их.
– Ты с нами, нам ничего больше не нужно, ты же знаешь, – они выпустили меня из объятий.
Я посмотрела на Тимура, который нерешительно смотрел на меня.
– Тим.
– Мама, – он изо всех сил обнял меня. – Мамочка.
– Я с вами, Тимур. С вами, родной мой.
– Настасья, – Егор серьезно смотрел на меня.
– Вот, как – то так мы и живем, Егор.
– Как же я рад, Настасья, что ты поправилась, – совсем уже по родному, он крепко обнял меня.
Город Ивановск.
К дому Алины Николаевны подъехали три джипа.
– Бабуля, привет!
– Привет, родные мои, – Алина Николаевна радостно расцеловывала внуков и больших и маленьких.
Проводив нас в дом, она стала хлопотать, решив накрыть стол в саду на свежем воздухе.
– Бабуля, командуй. Мы все сделаем сами, – Вика и Ника, улыбаясь, смотрели на нее.
– Ну что вы, – Алина Николаевна посмотрела на девчонок – то, что девчонки готовятся второй раз стать мамами, было уже хорошо видно.
– Нам совсем не сложно, – продолжая улыбаться, ответили они и принялись за дело.
Я ушла в глубь сада и, оперевшись, о дерево закурила. Находясь в тишине и одиночестве, я пыталась заглушить в себе боль, грызущую меня изнутри. Я понимала, что еще очень не скоро я смогу смириться с этим и пыталась заставить себя принять ситуацию, как есть, встряхнуться и взять себя в руки.
– Настюш, – ко мне подошла Алина Николаевна и печально посмотрела на меня. – Как ты, милая?
– Нормально, мам. Нормально, – сухо ответила я и пристально посмотрела на нее.
– Насть, ты если спросить о чем-то хочешь, спрашивай, – сказала она, видя мой пристальный взгляд.
– Да, – я снова несколько минут молчала. – Скорее не спросить, а попросить, – она внимательно смотрела на меня. – Я все понимаю, но… Я очень прошу тебя, поехали с нами.
– Насть…
– Если ты совсем не хочешь, я не стану настаивать, но…
Она посмотрела на меня и по-матерински крепко обняла.
– Тяжело тебе, Настенька.
– Очень, – откровенно ответила я, обняв ее в ответ. – Я стала сиротой много лет назад, но… мам, я прошу тебя, поедем с нами.
– Поедем, Настюшенька. Конечно, поедем.
– Спасибо.
– Держись, милая. Идем, детишки ждут.
– Да.
Мы присели к столу, накрытому девчонками. Часа два за столом кипела оживленная беседа.
– Бабуля, – Камилла посмотрела на нее. – А ты скоро приедешь к нам?
Алина Николаевна, улыбаясь, смотрела на внуков и молчала.
– Бабушка едет с нами, – ответила я за нее.
– Правда? Навсегда?
– Навсегда, – ответила я, видя, как засияли глаза Богдана.
Мы еще немного посидели, дети ушли на площадку в саду, Кирилл и Вадим вышли за двор покурить, Тимур и Егор не курили, но тоже пошли с ними, Алина Николаевна ушла с девчонками в свой розарий.
– Как тебе удалось, Настя?
– Ты о чем?
