– Горе-то какое! – вторили друг другу товарки.
Сходил Иван и по адресу, который, почему-то после некоторых колебаний, дал ему Валера. Но дом был заперт, а соседка сказала, что хозяева уехали к сыну в Германию.
– А ты слышал… – наверно, соседке было скучно, и она стала рассказывать историю о двух диверсантах, которых поймали в березках со сломанными руками и ногами…
На этом месте Иван соврал, что ему срочно надо в больницу, и позорно сбежал.
Проводив Алёну, Иван, вернувшись домой, засел за компьютер. Ответа на его письмо не было. Никто из Жуковских на сайт не заходил. Это было странно, потому что они договаривались сообщать друг другу в случае отъезда, ну а на сайт можно было бы зайти из любого места, где есть мобильная связь. Не могли же они все вот так взять и уехать в глухую тайгу. Была ещё одна крайняя возможность – позвонить на мобильник. Иван не знал телефонов членов жуковской ячейки, такие контакты не приветствовались, но был один секретный номер, на крайний случай, и сейчас он нутром чувствовал, что такой случай настал.
Пока Иван играл в детектива, бродя по рынкам, Валера, воспользовавшись его компьютером, быстренько все узнал в Интернете. Наградили же парня родители имечком. Как прикажете его называть? Иван – совсем по-взрослому, а он же пацан ещё. Иван Сусанин… Смешно. Ваня?.. Сразу приклеивается – «дурачок». Несерьезно как-то. Там, правда, Иванушка, но и Ваня недалеко ушел. Скажем – Ванька, ответят – встанька. Остается – Иван. Придётся терпеть и опускать по случаю, чтобы комплекс величия не вырабатывался. А то еще возомнит себя Грозным.
По поводу компьютера сначала нянечки выступали. Дескать, нельзя, больной еще не окреп. Так я им быстренько объяснил, что от наличия у меня компьютера зависит не только благополучие жизни на Земле, но во всей нашей части Вселенной. Наверняка они посчитали меня психическим, на что я им пояснил, что психическому лучше не противоречить. Могли, конечно, и в дурдом отправить, но в нашей больнице такого нет, а в психушку с моими повреждениями не возьмут.
Так что про ребят я выяснил. Тяжелые ребята: ожоги, переломы, кома. С нами в самолете немецкая журналистка летела, та, на чьём месте в момент катастрофы я оказался. Она о конкурсе писала, и чем-то наша компашка ей приглянулась. Вот и напросилась на свою голову в этот самолет несчастный, чтобы о нашем житье-бытье написать. Я таких «неожиданных» поворотов опасаюсь, помню правило – садись во второе такси, но поделать ничего не мог. Теперь-то думаю, что дамочку эту нам провидение послало. Она настояла, чтобы ребят наших вместе с ней в Германию забрали, за счёт каких-то благотворительных фондов. Так что связаться с ребятами не получается. Наверное, тамошние нянечки психологически устойчивее наших, российских. Ситуация-то глупейшая. Рядом парнишка, замечательный парнишка, свой в доску, искать таких – за год не сыщешь. И лет всего двенадцать, и живёт в Красногорске, в том районе наших нет. Валера чувствовал, что новый знакомый подходит на сто пятьдесят процентов. А чувство его никогда не подводило. Обидно, что ни с ячейкой не посоветуешься, ни стоящую проверку не организуешь. Ну и что с того, что не получается по-настоящему проверить. Все, кого он рекомендовал, проверки на «пять» проходили. Ни одной осечки. А то ведь потеряется парень. Сентябрь придет – никому ничего не объяснишь. На звонки отвечать не будут – номер в черный список занесут. Сайт заблокируют. Сам наставлял, каждого гонял – как с сентября жизнь обустраивать. Ребята у него дисциплинированные, к порядку приучены. Никому не сможет он сообщить про Ивана.
