Задаюсь вопросом, с каких это пор Макс сдружился с силовиками и стал почитать закон? Вероятно, резкий разворот произошел из-за болезни и осознания скорой смерти. Другого объяснения я не нахожу. При случае обязательно обсужу этот вопрос с адвокатом, а пока решаю осмотреться и сконцентрироваться на последних днях свободы.
◊◊◊
Покинув Алекс, спускаюсь на этаж ниже – в свое убежище на ближайший год. Квартира без отделки. Из мебели только диван, кровать и мини-кухня. В санузле я сам выложил плитку и установил душевую кабину. Посреди квартиры стоит стол с оборудованием. На стене висят большие плазменные экраны, на которые я вывел изображение с камер видеонаблюдения, установленных в квартире координатора и штабе.
С пачкой чипсов и упаковкой томатного сока я размещаюсь на диване и включаю мониторы. Моя подопечная сидит на диване в гостиной. Плачет. С таким настроем лучше не начинать операцию. В Гордеевой нет искры, она раздавлена горем. Говорит хорошо отрепетированные слова о возмездии и справедливости, но я чую, ее что-то гложет, и пока не пойму, что она скрывает, двигаться дальше нет смысла.
Монотонные всхлипы объекта уже достали меня до печенки, я переключаю крайний нижний монитор на кабельное телевидение и ловлю один из центральных каналов. Показывают какой-то тупой американский боевик, кадры погони и развязка сюжета меня немного отвлекают.
Когда фильм закончился, я замечаю, что Гордеева уже не плачет. Раскладывает на кровати пижаму и идет в санузел. Раздевается и встает под душ. Приближаю ракурс камеры, смотрю на ее обнаженное тело и качаю головой. Да, Ежику нужна беговая дорожка и тренажеры. О, я только что дал ей прозвище! Это хорошо, значит, проникаюсь.
Вижу шрам на животе. У нее была операция? Но в досье об этом ни слова. Или она рожала? Тогда где ребенок? Умер? Интересно, это был ребенок Макса? Зараза! Без полного доступа к информации я бултыхаюсь, как в вакууме!
Координатор выходит из душа и, обмотавшись полотенцем, направляется в спальню. Ей не мешало бы сменить гардероб, а увидев ее лихую прическу, парикмахер вооружится опасной бритвой и погонит ее из салона, произнося заклятья. Макс был крутым мужиком, почему он не заботился о своей девушке?
В ее личном деле указано, что учеба в МГУ началась вполне удачно, но на втором курсе Гордеева скатывается в учебе, заваливает сессию, а потом и вовсе берет академический отпуск. Больше в универ она не возвращается, а переводится в другое учебное заведение, менее престижное.
Пока я изучаю документы, координатор облачается в футболку, пижамные штаны, ложится в кровать и выключает свет. Я следую ее примеру.
Среди ночи вскакиваю от жуткого крика и машинально тянусь к стволу. Через мгновение понимаю, что не выключил мониторы, и вопли идут из квартиры этажом выше. Гордеева мечется по кровати, отпихивая и закручивая ногами одеяло, и от этих нелепых движений еще больше запутывается.
– А-а-а! Нет! Не надо! Мне больно! Отпустите! Помогите кто-нибудь! А-а-а! Подонки! Ублюдки! Не трогайте меня!
Это не просто дурной сон…
Пару минут наблюдаю и не могу сообразить, что делать. Надеюсь, что крики вот-вот прекратятся и она снова мирно засопит. Но не тут-то было! Вопли становятся истошными, будто с нее кожу живьем сдирают. Нужно ее разбудить, но как? Позвонить вот так просто среди ночи я не могу. Как объясню свой звонок?
После серии повторных криков я все же решаюсь. Она просыпается, тянется к телефону и смотрит на экран.
